– Не рассуждайте, Кампер. Расслабьтесь. А теперь, если хотите объединиться со мной, мы установим визуальный контакт.
То, что последовало вслед за этим, было, в обычном смысле слова, иллюзией, потому что никто, кроме тех, кому помогала ментальная сила хорошо обученного члена Второго Основания, ничего не определил бы вообще – ни органами чувств, ни какими-то физическими приборами. Возникло сосредоточенное лицо, даже самый лучший менталист мог произвести только темное и довольно неопределенное изображение. Лицо Кампера как бы скрывалось тонкой, мерцающей газовой завесой, и Джиндибел знал, что и сам выглядит так же.
На физической гиперволне можно было общаться через образы настолько четкие, что Спикеры сквозь расстояние в тысячи парсеков разговаривали как бы лицом к лицу. Корабль Джиндибела был оснащен всем необходимым для этой цели.
Однако, сейчас было выгодно ментальное видение. Главное – его нельзя было перехватить никаким прибором, известным Первому Основанию, и даже ни один член Второго Основания не мог перехватить ментальное видение другого. Можно было проследить игру мозга, но не легкое изменение выражения лица, которое придавало общению изысканность. – Что же касается Анти-Мулов – что ж, чистоты мозга Нови достаточно, чтобы убедиться в отсутствии вмешательства.
– Передайте мне точно, Кампер, – сказал он, – свой разговор с Тревизом и Пилоратом. Точно, на уровне мысли.
– Конечно, Спикер, – ответил Кампер.
Он говорил недолго. Комбинация звука, выражение лица и потока сознания, основательно сжала все, несмотря на то, что на уровне мысли говорилось гораздо больше, чем если бы шел обычный разговор.
Джиндибел внимательно следил. В ментальном видении все было немногословным. В подлинном общении, даже в физическом гипервидении через парсеки выдавалось неизмеримо больше битов информации, чем было необходимо для понимания, и можно было многое опустить, не теряя главного.
Ментальное видение давало абсолютную безопасность в обмен за роскошь избыточных битов, каждый из которых был на учете.
На Транторе ходили фантастические рассказы, передававшиеся от инструктора к учащимся. Они предназначались для вдалбливания юношам важности сосредоточенности. Чаще всего повторялось наименее достоверное. Приводился, например, рапорт о продвижении Мула, еще до того, как он захватил Калган: младший чиновник, получивший рапорт, подумал, что речь идет о животном вроде лошади, потому что не увидел или не понял маленькую искру, означавшую «личное имя». И чиновник решил, что дело слишком незначительное, чтобы передавать его на Трантор. Когда пришло следующее сообщение, было уже слишком поздно предпринимать немедленные действия, и зря прошло пять тяжелых лет.
Событие почти наверняка было выдумано, но это уже не важно. История была драматична и побуждала каждого студента к напряженной сосредоточенности. Джиндибел вспомнил свои студенческие годы, когда он ошибся в приеме, который показался ему незначительным, и непонятным. Его учитель, старый Кипетс, тиран до мозга костей, только усмехнулся и съязвил:
«Животное вроде лошади, Щен Джиндибел?», и этого было достаточно, чтобы «Щен» сгорел от стыда.
Кампер кончил.
Джиндибел попросил:
– Пожалуйста, дайте вашу оценку реакции Тревиза. Вы знаете его лучше, чем я или кто-нибудь другой.
