Не знаю, обижается ли она на меня или нет. Может, мне следовало бы вчера вечером всем позвонить и сказать, что он вернулся, но я не знала, придет ли он сегодня. Черт, я даже не знала, известно ли ему о Мейсоне. Полагаю, я могла бы сказать им, но я больше беспокоилась о том, чтобы оградить своего сына от неминуемой душевной боли.
Мелькающий за окном мяч привлекает мое внимание. Я выхожу на улицу, и мое сердце замирает, потому что в одном месте находятся мужчина, которого я когда-то любила, мужчина, за которого я собираюсь замуж, и тот, который связывает нас всех. И они играют в футбол.
Глава 9
Лиам
Похоже, в последнее время я совершаю ошибки на каждом шагу. Зайти сегодня в магазин тоже стало ошибкой. Я же мог это предположить. Я должен был пойти прямо к Кейтлин, но мне не хотелось показываться с пустыми руками.
И вот я оказался в неловкой ситуации — на заднем дворе с Ником Эшфордом и своим сыном. Сыном, который даже не знает, что я его отец. Черт, Джози ведь не подтвердила, что он мой, хотя я и так это вижу, когда смотрю на него: он взял лучшее от меня и нее, независимо от того, как появился на свет или как разошлись наши пути.
И кто бы знал, что на помощь мне придет Ник? Ему должно быть известно, что мне хочется надрать ему задницу за то, что он трогал мою девочку. Но ее взгляд говорит, что она не против.
— Что там произошло?
Я сказал, что выйду поиграть в мяч, но не соглашался болтать. Я мог его игнорировать, делать вид, что мы снова в средней школе, а этот новенький просто пытается вписаться в нашу компанию. Мы общались своей сплоченной группкой.
Но я этого не делаю. Не сегодня.
— Я подумал, что смогу забежать в магазин, купить какой-нибудь выпечки, выбрать цветы и принести Кейтлин бутылку ее любимого еще со школьных времен вина.
— Дойдя до кассы, я начал осознавать свою ошибку. Я же без маскировки. На глаза не натянуть фальшивых солнечных очков или шляпы. Молодой кассирше стоило бросить на меня один единственный взгляд, чтобы узнать. До меня даже не дошла очередь, когда она уже кому-то отправляла сообщение, так что я был обречен.
— «Очень сожалею о вашем друге», — вот, что она сказала, нарочито медленно пробивая мои товары. И когда я уже подошел к выходу, за мной тащилась куча девчонок. — Я бросаю мяч обратно Нику, который лишь качает головой. — Это последнее, что я хотел для Кейтлин, особенно сегодня.
— И часто такое происходит?
Я снимаю пиджак и расстегиваю рубашку, чтобы не запачкать их. Глаза Ноа прикованы к моим татуировкам на руках, а я задаюсь вопросом, смогу ли поговорить с ним. Рассказать о себе и, может, наладить отношения.
— Дома я выхожу не часто. Такое случается на гастролях, но я надолго в одном месте не задерживаюсь, так что мне не мешает.
Я чувствую, когда на меня глазеют люди, и уже привык, но здесь это странно. Оглядываясь на террасу, я вижу стоящую там Джози. Во все свои сто восемьдесят сантиметров и еще несколько за счет каблуков. После окончания средней школы она держит себя в хорошей форме: ноги загорелые, а живот по-прежнему плоский, каким я его помню. Где-то на заднем плане слышится кашель Ника, и я не могу сдержать смех. Я бы сделал то же самое, если бы кто-то глазел на мою девушку, но он забывает, что первым с ней был я.
— Джози, не хочешь надеть коротенькую юбочку и поболеть за нас? — Ее лицо сникает, и я понимаю, что она не оценила моей безобидной шутки. Я стараюсь отшутиться, но она на это не ведется, лишь смотрит на Ника, пребывающего в ярости, и качает головой. Я наблюдаю за тем, как она возвращается в дом, у нее все такая же упругая попка. Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от готовых прокрасться воспоминаниий.
— Мистер Вестбери, вы все еще играете в футбол? — Я отрываю взгляд от удаляющегося зада своей бывшей и перевожу его на сына. Мне хочется протянуть руку и дотронуться до него, провести по его волосам и задать все мыслимые вопросы, но я не делаю этого. Для начала мне нужно поговорить с Джози, чтобы разобраться со всей этой фигней. Если она считает, что я забуду о его существовании, то она ошибается.
— Не-а, у меня нет времени. А ты играешь?
Он активно кивает головой и показывает на Ника.
— Мой папа, Ник, тренирует мою команду. — Я уже расслабился из-за того, что он встречается с Джози, потому что я ее бросил. Тут мне сказать особо нечего. Но мой сын зовет его папой? Таким я похвастать не могу. Но мне не говорили, что у меня есть сын. Иначе я был бы тут.
— Неужели? — спрашиваю я, подавляя закипающий гнев. Конечно, я не могу винить ребенка за то, что тот называет Ника папой, это моя вина, но Джози не должна этого позволять. Ей известно, что, знай о нем, я был бы здесь. Мы все время говорили о детях, и оба хотели их, так что я ее не кидал.
Даже если я поступил необдуманно и оставил ее, это не значит, что я ее не любил. Расставание с ней так же разбило мне сердце.
Ноа кивает, и ему, похоже, не терпится рассказать мне о Нике, даже если я не хочу слушать.
— Я играю квотербеком. Вы тоже играли на этой позиции, и ваш рекорд до сих пор сохраняется в школе. Никто и близко не подобрался к нему, чтобы побить, по крайней мере, так дядя Мейсон говорил.
Я сажусь на корточки, гляжу на Ноа и улыбаюсь. Улыбаюсь мысли, что Ноа зовет Мейсона дядей. Футбольный игрок внутри меня ликует, что моему сыну нравится эта игра. В его возрасте я тоже ее любил и все время хотел играть. Взрослый же во мне надеется, что Джози приобщает его и к другим занятиям, потому что в жизни еще столько всего помимо футбола.
— Ты пас на сколько шагов делаешь: три или пять? — интересуюсь я, желая узнать, как многому научил его Ник.
— На три и пять, хотите посмотреть? — нетерпеливо спрашивает он. Я протягиваю ему мяч, наблюдая за тем, как он хватается за шнуровку, будто прирожденный квотербек.
— Вот тебе, Ник! — кричит он, и я снова обращаю внимание на то, что он не назвал его папой.
Я наблюдаю за их розыгрышем и замечаю, насколько он одаренный, гораздо лучше меня в таком же возрасте. Я могу только надеяться, что Джози позволит ему принять правильное решение в жизни, в отличие от моего отца. Я бы не хотел, чтобы он обижался на нее, а потом не поддерживал отношения со своими родителями из-за другого жизненного решения.
Думая о своих родителях, я задаюсь вопросом, знают ли они о Ноа. Принимают ли участие в его жизни? Наблюдают ли за тем, как без меня растет мой мальчик?
— Вот это да, ты гораздо лучше, чем я был в твоем возрасте.
Ноа улыбается и в этот момент очень похож на Джози.
— Спасибо. Мама говорит, что у меня талант и что это у меня в крови.
— Да, думаю, твоя мама права.
Ник уходит, чтобы мы с Ноа поговорили. Я спрашиваю, не хочет ли он посидеть и пообедать, и парнишка соглашается. Мы стоим рядом, и я наблюдаю за тем, что он накладывает себе в тарелку. Он доверху накладывает овощей, крекеры, сыр и макароны. Я беру все то же самое, что и он, потому что это тоже моя любимая еда.
Снаружи расставлены стулья, и, несмотря на прохладный день, солнце достаточно припекает, чтобы мы могли сидеть на улице и расслабляться.
— А каково это быть знаменитым, мистер Вестбери? — На слове «мистер» я напрягаюсь. На самом деле, я его ненавижу. И мне не нравится, что он спрашивается меня о знаменитости, потому что сам я никогда не хотел ею быть. Мне просто хотелось исполнять музыку. Хотелось попробовать себя в чем-то другом, чтобы узнать, смогу ли я добиться успеха.
— Можешь звать меня Лиам, — отвечаю я. — И быть знаменитым нормально. Я много работаю и иногда подолгу не бываю дома.
— Мой друг Джонни говорит, что у рок-звезд по двадцать девушек, а вы пришли с тремя. Они все ваши?
Если бы я не знал лучше, то решил бы, что это мама его настраивает.
— Нет, у меня нет девушки или жены. У меня есть кот, но я ему не слишком нравлюсь.
