Закатив глаза, Нора подняла скованные наручниками запястья и сделала вид, что почесывает ухо. Обычно, она проклинала свои непослушные черные волосы за все эти кудри и локоны. Требовалось не меньше часа, чтобы их выпрямить. Но в такие дни, как этот, она их обожала.
Быстрым движением пальцев Нора вытащила шпильку из волос и незаметно согнула ее в нужную форму. И пока детектив Купер усаживался в кресло за своим столом, она менее чем за пять секунд открыла наручники.
Сверкнув темно-зелеными глазами, Нора забросила свои обутые в сапоги ноги на его рабочий стол, и, скрестив их в лодыжках, бросила наручники в мужчину.
Купер давно уже не работал в патрульной службе, но рефлексы у него по-прежнему были отменными. Дьявольски красивый детектив мастерски поймал наручники.
- Серьезно, Нора.
Он приподнял металлические браслеты.
- Хочешь, чтобы тебя заперли?
Склонив голову набок, она улыбнулась.
- Разве не я обычно задаю этот вопрос, Куп?
Простонав, Купер потер лоб. Она никогда не видела, чтобы чернокожий мужчина так сильно краснел. Какая-то часть ее хотела проползти по столу и поцеловать его, просто чтобы довершить публичное унижение. Миниатюрная, но отлично сложенная белокожая Госпожа в красных кожаных сапогах по колено, в красно-черной мини-юбке и подходящем по цвету корсет.е ползет по столу к высоченному брутальному детективу и целует того в кончик носа? Ей овладело искушение раскрыть его сабмиссивную сторону. Но она сдержалась. Во-первых, ей нравился Купер, и она не хотела бы так поступать с таким замечательным парнем. И, во-вторых, она была профессионалом. А это значит никому никакой халявы.
- Нора...
Он откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее с каким-то отвращением наполовину смешанным с едва скрытым восхищением.
- Нельзя снимать наручники самостоятельно. Это считается сопротивлением при аресте.
- Тогда скажи своим чертовым новичкам, что, когда они арестовывают профессиональную Госпожу, им стоит сковывать руки за спиной, а не впереди.
- И это бы тебя действительно остановило?
На секунду Нора задумалась.
- Наверное, нет. Но процесс освобождения был бы более хлопотным. Ну, теперь я пойду?
- Куда-то спешишь?
- Есть куда идти. И есть кого избить. Мы оба знаем, что я не сделала ничего незаконного. Садо-мазохизм не запрещен в штате Нью-Йорк.
Купер открыл папку с делом, которая по толщине была, как его кружка с кофе. Дело на нее.
- Горничная, которая вернулась в дом за забытым сотовым телефоном, услышав «душераздирающие крики», как она их назвала, кажется, думает по-другому.
- Горничная не платила за то, чтобы из нее выбили дерьмо. А мой клиент - да. Только он может выдвинуть обвинения, но он не будет этого делать, потому что я его пугаю. Он доплачивает сверху, чтобы я его пугала. Так я пойду? Ты ведь позволишь мне уйти, не так ли? Скажи «Да, Госпожа».
Купер тяжело вздохнул.
- Куп... скажи это, - приказала Нора.
- Хорошо. Да, Госпожа. Можешь идти, - сказал он, и Нора, спустив ноги со стола, начала подниматься. - В любом случае твой босс ждет тебя снаружи.
Она снова рухнула в кресло.
- Наручники, надень их на меня. Сейчас же. Защелкивай. Забери ключ. И не выпускай меня. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Куп. Умоляю тебя. Можешь даже записать эти слова. Все равно ты больше никогда их не услышишь.
- Все так плохо, да?
Нора надула губы и уселась поглубже в кресле.
- Он будет кричать на меня.
Купер закатил темные глаза.
- Нора... повзрослей. Ты же Госпожа. Имей хоть каплю достоинства.
- Но у него сексуальный французский акцент и эта его "Я очень разочарован в тебе" хрень, прямо сейчас у меня на это нет сил.
Нора обратила умоляющий взгляд на детектива.
- Иди.
Он махнул рукой в сторону двери.
- Проваливай, прежде чем ты смутишь меня еще больше.
С ворчанием Нора поднялась и посмотрела вниз на Купера своим самым лучшим доминирующим взглядом.
- Четверг в восемь? - спросила она.
- Ох, черт возьми, да.
Купер расплылся в улыбке.
Нора подняла с пола сумку с игрушками, стоящую возле его стола и закинула ту за плечо.
- Увидимся позже, Куп. Не шали.
- Может, скажешь, о чем это ты? - крикнул он ей вслед.
Пнув дверь, ведущую в коридор полицейского участка, Нора произнесла.
- Не-а.
Едва Нора шагнула на улицу, как ей на лицо упала капля дождя. Не желая испортить кожаный костюм, она быстро пошла по направлению к серебристому заведенному Роллс-Ройсу перед участком. Из машины вышел водитель и открыл для нее дверь. Забравшись внутрь, Нора приземлилась на колени человека, развалившегося на широком заднем сиденье.
Изогнув бровь, мужчина наблюдал за ней, пока та пыталась устроиться на сиденье напротив. Роллс- Ройс неспешно отъехал от тротуара; мужчина по-прежнему не вымолвил ни слова. Ладно, раз он хочет соревнование по гляделкам, он получит соревнование по гляделкам. Встретившись с ним взглядом, Нора ждала. Она могла делать это вечно. В конце концов, в Нью-Йорке было не так много мужчин, проклятье, даже во всем мире, на которых хотелось бы смотреть больше, чем на Кингсли Эджа. Длинные темные волосы, завязанные сегодня в хвост, темно-карие глаза, оливковая кожа... В своем пальто по колено, вышитом камзоле и сапогах для верховой езды он выглядел так чертовски красиво, что хотелось шлепнуть его за это. Но она воздержалась. Кингсли бы это слишком понравилось.
- Что? - спросила она, когда он даже после тридцати секунд их игры в гляделки продолжал молчать.
- Ma cherie... Даже не знаю, что с тобой делать.
Он был не только красивым, хуже того, у него был этот чертовский сексуальный французский акцент, с которым ей приходилось мириться.
- Что со мной делать? Я просто напросто выполнила свою работу. Это не моя вина, что горничная услышала, как посол завывает, словно привидение.
- Ты поранила его кожу.
Нора отрицательно покачала головой и посмотрела в заднее окно. Следом за ними ехал внедорожник с приличным нормального вида мужем за рулем и совершенно обыкновенной женой, указывающей на что-то со своего пассажирского сиденья. Их трехлетние дети, наверное, сидели на заднем сиденье с маленькими пакетиками кукурузных хлопьев, держа в руках карандаши для рисования. Нормальные люди, сказала себе Нора. Нормальные люди не говорят со своими боссами о таких неприличных вещах.
Она была очень рада, что она не нормальный человек.
- Он платит больше, если бить его до крови.
- Сегодня вечером ты зашла слишком далеко, - сказал Кингсли, закинув одну ногу на другую. - И я хочу знать, почему.
С неохотой Нора перевела взгляд обратно на француза.
- У меня... стресс. Наверное, я выместила его на Его Превосходительстве после.
Кингсли протянул руку и положил ту на ее колено прямо там, где над сапогом виднелась кожа бедра. От ощущения его пальцев, Нора сделала резкий вдох так громко, что Кингсли не мог его не услышать.
- Это стресс, ma cherie? Или ты расстроена?
Он позволил руке скользнуть на несколько сантиметров выше по ее бедру.
- Расстроена, - призналась она, - я все время работаю, Кинг. У меня совсем нет времени на... себя.
Все внутри Норы сжалось, когда пространство машины наполнилось низким чувственным смехом Кингсли.
- Сколько тебе лет? - спросил Кингсли.
- Ты знаешь, сколько мне лет.
- Ответь мне.
Нора шумно выдохнула.
- Тридцать один.
- Тридцать один год... и ты самая красивая женщина в Нью-Йорке. Не вижу ни одной причины, почему ты должна спать в одиночестве.
- Кроме той, что кое-кто заставляет меня постоянно работать; у меня нет ни одного выходного.
За неделю Нора могла заработать десять-пятнадцать тысяч долларов на своих богатых и извращенных клиентах. Кингсли превратил её в самую востребованную Госпожу в Америке за два года. А ради нескольких часов ее времени некоторые клиенты летели через всю страну или даже из других стран. С Кингсли, который брал пятнадцать процентов с каждой заработанной ей копейки, расписание Норы было забито до отказа. Однако она начала уставать от этого.
