– Какое будущее, мам?
Мать буквально распирало от волнения.
– Мы станем колонистами!
Алессандра облегченно вздохнула. В школе она все узнала о проекте «Расселение». Теперь, когда жукеров уничтожили, возникла идея колонизировать все их бывшие планеты, чтобы судьба человечества не сходилась клином на Земле. Но требования к колонистам были весьма суровыми. Не было ни единого шанса на то, что столь неуравновешенный, безответственный («нет, прошу прощения, я хотела сказать „наивный и не от мира сего“») человек, как мама, будет принят в колонисты.
– Надо же, мам, это чудесно.
– По твоему голосу это не слышно.
– Заявления рассматриваются довольно долго. А с чего им брать нас в колонисты? Что мы такого умеем?
– Алессандра, ты такая пессимистка! Будешь пренебрегать новым – у тебя не будет будущего.
Мать принялась порхать вокруг нее в танце, размахивая перед ней листом бумаги:
– Дорогая Алессандра, я подала заявления несколько месяцев назад. А сегодня получила ответ, что нас приняли!
– И все это время ты ничего мне не сказала?
– Я умею хранить секреты, – ответила мать. – У меня множество тайн. Но в этом никакой тайны нет, эта бумага говорит, что мы совершим перелет в новый мир и в том новом мире мы не будем маргиналами, излишком народонаселения! Там мы будем нужны, а все твои таланты и все твое очарование будут отмечены, тобой будут восхищаться.
Таланты, очарование… В колледже, похоже, их никто не замечал. Там она была еще одной неуклюжей девушкой, сплошные руки-ноги, которая сидела на задних рядах, выполняла задания и не нарушала спокойствия. Только мама считала Алессандру каким-то выдающимся, волшебным созданием.
– Мам, можно мне прочитать? – спросила Алессандра.
– Ты что, сомневаешься в моих словах? – удивилась мать, удаляясь от нее в танце с письмом в руке.
Алессандре было слишком жарко, и она слишком устала для таких игр. Поэтому не стала и пытаться ее догнать.
– Разумеется, сомневаюсь.
– Ты сегодня совсем не в настроении, Алессандра!
– Даже если так. Это ужасная идея. Тебе следовало спросить моего мнения. Ты хоть знаешь, на что похожа жизнь колонистов? Целыми днями потеть в поле, как фермеры.
– Не глупи, для таких работ у них есть машины, – сказала мать.
– И еще окончательно неизвестно, годны ли в пищу растения. Когда жукеры в первый раз напали на Землю, они просто уничтожили всю растительность в той части Китая, где приземлились. У них не было намерений есть то, что там росло. Мы не знаем, можно ли выращивать наши растения на их планетах. Колония может просто-напросто погибнуть.
– Выжившие в сражениях с жукерами уже разрешат все проблемы к тому времени, как мы туда доберемся.
– Мам, – терпеливо сказала Алессандра, – я не хочу лететь.
– Это только потому, что какие-то скучные люди в твоей школе убедили тебя, что ты якобы обычный ребенок. Но это не так. Ты волшебное создание. Ты должна убраться из этого мира пыли и нищеты, чтобы найти землю, которая будет покрыта зеленью и полна первобытной силы. Мы станем жить в пещерах мертвых великанов и собирать урожаи на полях, которые некогда принадлежали им! А прохладными вечерами, когда сладкий зеленый ветер будет колыхать твою юбку, ты станешь танцевать с юношами, очарованными твоей красотой и грацией!
– И где мы отыщем таких юношей?
– Вот увидишь, – сказала мать. И запела: – Вот увидишь – вот увидишь! Милый, видный юноша подарит тебе свое сердце.
Наконец бумага затрепетала в воздухе достаточно близко. Алессандра выхватила ее из рук матери. Прочла, в то время как мать порхала рядом, улыбаясь своей улыбкой феи. Все было взаправду. Дорабелла Тоскано (двадцать девять лет) и ее дочь Алессандра Тоскано (четырнадцать лет) приняты в Колонию I.
– Очевидно, они не проводили никакой психологической проверки, – заметила Алессандра.
– Ты пытаешься сделать мне больно, но все бесполезно. Мать знает, что для тебя лучше. Ты не повторишь моих ошибок.
– Нет, но я заплачy за них.
– Подумай сама, моя дорогая умница, моя изящная, добрая и щедрая девочка с надутыми губками, подумай вот о чем: что ждет тебя здесь, в итальянском городке Монополи, в квартирке на нефешенебельном конце виа Луиджи Инделли?
– У виа Луиджи Инделли нет фешенебельного конца.
– Вот видишь, ты сама все прекрасно понимаешь!
– Мам, я не мечтаю о том, чтобы выйти за принца и умчаться с ним в закат.
– И это хорошо, моя дорогая, потому что принцев нет. Есть только мужчины и животные, которые делают вид, что они мужчины. За одного из таких, последних, я и вышла, но он хотя бы одарил тебя генами, благодаря которым у тебя такие изумительные скулы, такая сногсшибательная улыбка. У твоего отца были очень хорошие зубы.
– Вот только жаль, что при этом он был лишь безмозглым байкером.
– Дорогая, в том не было его вины.
– Мама, по дорогам ездят машины. Если не лезть к ним под колеса, они обычно тебя не давят.
– По счастью, в отличие от твоего отца, я – гений, а потому в тебе течет кровь фей.
– Надо же, не думала, что феи так сильно потеют, – заметила Алессандра, убирая с лица матери влажную прядь волос. – Мам, в колонии мы не справимся. Пожалуйста, не надо.
– Перелет займет сорок лет: я пошла к соседям и посмотрела в Сети.
– Хотя бы на этот раз ты их об этом попросила?
– Разумеется, пришлось – теперь они закрывают окна. Они были в восторге, что мы станем колонистами.
– Вот в этом не сомневаюсь.
– Но для нас, по волшебству, это займет лишь два года.
– Из-за релятивистских эффектов перелета на субсветовой скорости.
– Моя дочка – просто гений! Но даже эти два года мы сможем провести во сне, так что мы даже не постареем.
– Почти.
– Словно наши тела проспали неделю, а проснемся мы через сорок лет.
– И все, кого мы знали на Земле, будут на сорок лет старше.
– Или мертвы, – пропела мать. – Включая мою омерзительную ведьму-мать, которая отреклась от меня, когда я вышла за любимого человека. И которая поэтому никогда не заполучит мою драгоценную доченьку.
Мелодия этой песенки всегда звучала весело. Алессандра ни разу в жизни не встречалась со своей бабушкой. Однако сейчас ей пришло в голову, что бабушка, в принципе, могла бы спасти ее от полета в колонию.
– Мама, я не полечу.
– Ты очень молода и потому полетишь туда же, куда и я, тра-ла-ла.
– Ты сумасшедшая. Я скорее подам на тебя в суд за принуждение, чем полечу, тра-ла-ли.
– Ты уж сначала подумай об этом, потому что я собираюсь лететь в любом случае. И если ты думаешь, что жить со мною трудно, посмотришь, каково тебе будет без меня.
– Да, я посмотрю, – сказала Алессандра. – Мне надо встретиться с бабушкой.
В глазах матери сверкнула молния, но Алессандра уперлась:
– Позволь мне жить с нею. А ты лети в колонию.
– Но, дорогая, в этом случае у меня не будет причины лететь. Я делаю это для тебя. Поэтому без тебя я тоже не полечу.
– Значит, мы не летим. Сообщи им об этом.
– Мы летим, и мы взволнованы.
Ну вот, опять по кругу; мать ничуть не возражала против повторения одних и тех же аргументов, но Алессандре они наскучили.
– Какие сказочки тебе пришлось им скормить, чтобы нас приняли?
– Я не солгала ни словом, – ответила мать, делая вид, что шокирована обвинением. – Я лишь подтвердила свое решение. Они сами навели все нужные справки, поэтому любая ложь, которую они могли получить, остается на их совести. Ты знаешь, почему они хотят нас в колонисты?
– А ты? – спросила Алессандра. – Они тебе вообще это сказали?
– Не нужно быть гением или даже феей, чтобы это понять, – сказала мать. – Мы им нужны, потому что обе в репродуктивном возрасте.
Алессандра с отвращением простонала, но мать сделала вид, что прихорашивается перед воображаемым зеркалом в полный рост.
– Я еще молода, – сказала мать, – а ты только становишься женщиной. У них там мужчины с флота, молодые холостяки – они никогда не были женаты. Только и ждут, чтобы мы к ним присоединились. Поэтому я сойдусь с очень старым мужчиной лет шестидесяти, нарожаю ему детей, а потом он умрет. Я к такому привыкла. Но ты – ты будешь призом, который отхватит юноша. Ты будешь сокровищем.
