— Мус! — промурлыкала Клеллен, хлопая ресницами. — Мы на матике так по тебе скучали!
— Да, Мус, где ты пропадал? — подхватила Цихоп. — Дебби и Джондона выгнали из класса за то, что обжимались…
— Они не просто обжимались, — уточнила Клеллен, выгибая брови. — Он ей рубашку до самой шеи задрал, а она ему сунула руку в…
Цихоп не дала Клеллен договорить.
— Ты что, прогуливал? — инквизиторским тоном спросила она.
Улыбка Иеронимуса стала шире, и он сказал азартным тоном, какого Слинни от него ни разу не слышала:
— Ага, ты же знаешь, я всегда прогуливаю матику по вторникам!
Слинни, замерев, наблюдала за разворачивающимся перед ней спектаклем. Иеронимус знает этих дебилок! Он с ними знаком! И они с ним знакомы! У них даже есть для него ласкательное прозвище — Мус! Они называют его «Мус»! Пошлость какая! Можно подумать, они не в состоянии выговорить его имя полностью.
И что еще за разговоры о прогулах? Иеронимус не ходит на дебильские уроки! Это немыслимо, ведь он — ботан!
Слинни замотала головой. Словно какой-то кошмарный сон…
Когда она подняла взгляд, ей открылось еще более чудовищное зрелище.
Клеллен обняла Иеронимуса и тронула указательным пальцем кончик его носа.
— Ну что, — спросила она кокетливо, — когда я наконец увижу тебя без очков? Говорят, у тебя потрясающие глаза…
Иеронимус, в свою очередь, коснулся ее носа. Просто поразительно, как запросто он общается с этой девчонкой!
— Кто тебе такое сказал, Клеллени-Клель?
— Да так, ходят слухи. Разные девушки… видели… твои глаза…
«Да Иеронимус ли это? — изумлялась про себя Слинни. — Болтает и флиртует с дебилками?!»
Она поскорее отключила экран с текстом. Ее бил озноб.
Трое их одноклассников издали ошалело уставились на Слинни. Похоже, несчастным ботанам чудилось, что эти уголовники вот-вот набросятся на них с кулаками, хотя на самом деле тем до них и дела не было.
Перепуганный ботан по фамилии Пул снова и снова повторял одними губами: «Бежим отсюда!» Но Слинни словно приросла к месту.
Трое дебилов вдруг заинтересовались стойкой библиотекаря и немедленно извлекли отвертки и фломастеры. Под радостное ржание и похабные комментарии они принялись разрисовывать стойку и вырезать на ней разнообразные надписи и рисунки, поражая Слинни невообразимой энергией разрушения.
Какой-то парень врезал другому по зубам.
Высокий мальчишка в полувоенном пальто подошел к Цихоп, и они принялись увлеченно целоваться — поначалу стоя, потом в порыве страсти повалились на письменный стол, за которым сидели несколько школьников. Те в страхе удрали.
Слинни оглянулась на Иеронимуса.
— Клеллен, нахальная ты кошечка, — говорил он чужой девице в бигудях. — Сама знаешь, если бы я снял очки ради какой-нибудь девчонки, это была бы ты.
— Муус! — смеялась она. — Врешь ты всё!
Клеллен принялась нежно гладить его по лицу. На руке у нее темно-зеленой тушью было наколото число «10». Она явно приладилась поцеловать Иеронимуса! А он, покосившись на Слинни, сделал слабую попытку уклониться.
Еще один стол развалился на части. Парень в кроссовках спрыгнул на пол с груды обломков.
Дерущиеся сменили тактику и принялись обзывать друг друга такими словами, что Слинни невольно поморщилась. В дальнем углу две долговязые дебилки в потертых бархатных пиджаках принялись лупцевать друг друга. Вмиг у одной из носа брызнула кровь. Никто не обращал на них внимания, в том числе и Иеронимус.
— Ну покажи! — заливалась смехом Клеллен.
— Нет уж! — смеялся он в ответ.
— Покажи!
Иеронимус закрыл глаза ладонями. Клеллен вцепилась в него, словно осьминог из мультфильма, пытающийся открыть сундук с сокровищами. Оба шлепнулись на пол. Иеронимус вяло отпихивался. Эта игра ему, похоже, нравилась. Они катались по полу, словно влюбленная парочка в стоге сена. Клеллен хохотала, а Иеронимус давился от смеха, не слишком энергично протестуя.
Слинни встала и подошла к ботанам, которые пятились к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания этих бандитов. Все вместе они кое-как выбрались за дверь. Слинни охватили не совсем понятные ей чувства. Она остановилась, потом вернулась в ротонду и подошла к валяющимся на полу Иеронимусу и Клеллен.
— Иеронимус! — окликнула она своего преобразившегося друга. — Я ухожу!
Она тут же пожалела, что привлекла общее внимание. В комнате наступила мертвая тишина. Дебилы прекратили буйствовать и все разом уставились на Слинни.
Иеронимусом стопроцентника звали только учителя. И Брейгель, но его сейчас здесь не было.
Вдруг Клеллен и Цихоп завопили во весь голос:
— Ой, прелесть какая! Нет, ну какая пре-е-е-е-елесть!
Клеллен вскочила на ноги и чуть не ткнулась носом в лицо Слинни.
— Ты такая лапочка! — воскликнула она, словно маленькая девочка, выбирающая себе куклу в магазине. — Стопроцентно лунная! Да еще и Муса знаешь! Даже зовешь его Е-рон-ни-мусом!
Парень в пальто присел на стол рядом со Слинни и подергал ее за локоть.
— Не знал, что у Муса есть сестра. Ты его сестра?
Цихоп высказалась более откровенно:
— Эй, ты, наверное, его подружка? Спорим, вы снимаете свои очочки, когда сплетаетесь во влажных объятиях!
Слинни так и застыла. Вокруг нее толпились уголовники. Почему их вообще пускают в школу? Из дальнего угла долетел треск — там продолжали крушить мебель. Куда подевались учителя?
Иеронимус медленно поднялся с пола и вразвалочку подошел к Слинни. Он даже двигался совсем иначе!
Парень в пальто проорал излишне громко:
— Мус! Как у тебя могут быть шашни с этой цыпочкой, когда она тоже в очках? Я слышал, очкарики друг друга на дух не переносят!
Иеронимус протолкался сквозь толпу и втиснулся между Слинни и Клеллен.
— Народ! — объявил он. — Это Слинни.
— Слинни! — взвизгнула Клеллен. — Такое сексуальное имя! И волосы у тебя отпадные!
Слинни кивнула. Ей было тяжело смотреть на синяк, уродующий лицо Клеллен.
— Откуда ты знаешь Муса? — крикнул какой-то мальчишка из задних рядов.
— Ну-у, — начала перепуганная Слинни. — Мы с ним знакомы с третьего класса…
— А почему ты не в нашем классе? — спросил кто-то другой.
На это ответить было нечего. Слинни отвела глаза.
Подошли еще два-три дебила. Один сжимал в руке серебряную коробочку, подвешенную на цепочке. Это был Джескер. При виде Слинни он сделал то, что делал всегда, встретившись с незнакомым человеком — открыл крышечку и сунул коробочку Слинни под нос.
— Понюхай! — потребовал он резким гнусавым голосом. — Нюхай давай!
— Что? — в ужасе пискнула Слинни.
— Нюхай!
— Что нюхать?
— Ой, да ладно тебе! — вмешалась Цихоп. — Джескер хочет стать парфюмером, когда вырастет. Он вечно пробует на всех свои новые духи.
Слинни уже приготовилась понюхать и вдруг остановилась.
— Погодите, а это не наркотик какой-нибудь?
Среди взрывов смеха она различила голоса, уверяющие:
— Нет, нет, это не наркотик какой-нибудь! Не волнуйся!
Слинни оглянулась на Иеронимуса. Он широко улыбался.
— Нюхай смело, это абсолютно безопасно. Джескер — настоящий художник ароматов.
Слинни наклонила голову. Серебряная коробочка выглядела очень красиво, но пальцы, державшие ее, были чудовищно грязными, под каждым ногтем — лиловая полоска. Слинни сунула нос в коробочку и втянула воздух.
Ее чуть не вырвало. Такой вони она даже вообразить не могла: запах тления, тухлятины, смерти, кислый и нестерпимый. Это были самые страшные полсекунды в жизни Слинни. Она не знала, из чего изготовлен состав, но от него разило мертвечиной.
— Фу! — крикнула Слинни, страдая от унижения. — Бр-р!
Дебилы снова закатились истерическим хохотом. Смеялись все, даже Иеронимус — он стоял, обнимая Клеллен за талию и чуть покачиваясь для равновесия.
Бородатый шутник по имени Джескер уже исчез.
У Слинни глаза слезились за стеклами очков.
— Уроды больные! — закричала она на всех дебилов сразу. — Больные! На всю голову!
