ждать поездки не в Британию, где инфекции изобретают и в лабораториях испытывают, а в Уганду,
где их впервые выпускают на свободу и на людей натравливают. Просто, вне лабораторий вирусы
себя часто не так, как требуется, ведут. В период, пока их проверяют, исследователям нередко
приходится на полигон наведываться. Специалистам проще на месте в случившемся
сориентироваться и ситуацию исправить – свои недочеты ликвидировать и новые вакцины
создать… ведь, когда встает такая задача, ее следует в кратчайшие сроки решать. За этим я в
Уганду лететь и должен – за новым вариантом вакцины от нового неуправляемого вируса.
– Знаю, товарищ генерал. Да все не беда… Я все сделаю.
– Отлично. Сейчас бригаду строителей на объект вышлю – за ночь со всем справятся. Утром
посмотришь и начнешь сразу… второй маршрут – водопровод. А вечером я на базе буду – сообщу
детали, и вопросы по делу обсудим.
– Ясно.
– Да еще, Слава… Тебе ближнего боя не избежать. Огнестрельное оружие не обсуждается… и об
ядовитых веществах речи не идет. В общем, думай, как драться будешь.
– А вы сколько противников насчитали, Игорь Иванович?
– В моих планах четверо – не более будет. Остальных обойдешь, думаю. Все, больше ничего – все
завтра…
Глава 2
День другой, а мысли те же, что и бессонной ночью. Вынул из-за ворота застегнутые ножны и
раскрыл вороненую застежку. Всмотрелся в остро заточенное под скос на конце лезвие своего
заказного клинка из голубой стали с антибликовым покрытием. Перекинул нож в руке, еще более
вдумчиво вгляделся в обтянутую нарезанной кожей рукоять и… скрутил набалдашник. Этот штырь
с винтовой нарезкой предназначен не столько тупой железке, сколько… такой же рукояти, тонкой
гарде и узкому лезвию – второй боевой поверхности моего клинка. Это лезвие коротко, но
удлинено за счет кривизны – сильного скоса в заточке. Этот клинок вышел из рук невзрачного
немца с кельнских окраин – оружейника старой закалки, пропадающего в музейной пыли, но
знающего себе цену. Немцу я заплатил столько, сколько он запросил, сознавая, что его оружию в
моих руках цены нет. Этот клинок ценен, как моя жизнь, как смерть моего противника… Как знал,
что мне скоро в серьезную рукопашную вступить придется! Как знал, что скоро четверых человек
прикончить предстоит, не применяя ядовитые вещества и подобные облегчающие мне жизнь
средства! Эх, Игорь Иванович, не просто мне с британскими бойцами в броне и респираторах
справиться будет!
Потянулся к очкам, пытаясь протереть разъеденные потом и засвеченные плазмой глаза рукавом
куртки, а не пыльной перчаткой, но куртка такая же пропыленная. Черт… Я вам все эти недочеты
припомню, Игорь Иванович! И то, что вы меня на этот объект заслали, и то, что вы меня из
Берлина отозвали – припомню! Не вовремя ведь отозвали, товарищ генерал! У меня ведь в Берлине
в свете последних событий в такую высокую гору на таких высоких оборотах дела пошли! Бросать
жалко было! Новое правительство ведь только начало в стране после переворота порядок наводить!
Я в этом хаосе в считанные часы на такую высоту головокружительную взлетел, так продвинулся,
как за все два года не выходило! Я Эриха Шлегеля купил – их сильнейшего контрразведчика, Игорь
Иванович! А вы… А главное, я… Я к цели нашей подошел! Объект их вычислил и вирус нашел!
Главного их вирусолога на нашу сторону перетянул, ведущего специалиста на нас шпионить
принудил! А вы… Я и охранника нашего подослал, и поломойку переманил! Подумайте, скольких
6
честных людей я за это время прикончил-похоронил! Подумайте, скольких страшилищ я в постель
перетаскал за весь этот срок! Я же переспал не только с той тупой толстой коровой, но и с той
старой тощей шваброй! Я в отчете не написал, что мне, красавцу, с этими коварными и
требовательными особами выделывать пришлось! Эх, трудно мне это далось, Игорь Иванович! До
сих пор при одной мысли о сексе тошнит! Но я все во имя Отечества сделать готов – все, товарищ
генерал! А вы… вы… Обидно мне, что вы со мной так, товарищ генерал! Не цените вы меня, не
считаетесь вы со мной совсем! Да все не беда! Обрадовало меня, что в восстающее из мертвых
Отечество вернусь! Только вы мне и осмотреться времени не дали!
Свет отрубили, и я застыл на месте. Следом за мной и весь объект замер в молчаливом мраке.
Несколько шагов в сторону – и, считай, я надежно скрыт. Не нарушая темной тишины, направился
к второй двери. Здесь запру озноб за стиснутыми зубами и задержусь.
Сполз по стене на пол – посижу в засаде, подожду, пока меня ненастье минует. Да и вообще…
Пора перевести дух, а то в голове все путаться стало… все – от стоящих в центре мыслей о
гниении в тюрьме на сыром британском островке до мечущихся на краю мечтаний о гульбе на
бескрайней свободе нашего севера. Знаете же, Игорь Иванович, как меня в мой Архангельск тянет
– в город, где над серебренным водным простором простирается серое небо, где круглый год дуют
холодные колючие ветры… где солнце бледно и короткие дни блеклы, а длинные ночи горят
загадочными зыбкими огнями… где за заснеженной и засвеченной белой далью возвышаются
стеной черные чащобы и виднеются в дымке верхушки одиноко стоящих елей! Знаете, как я по
местам лихой молодости и молчаливым людям тоскую! Уверен, вы не забыли, что обещали мне
заслуженный отдых дать в местах моих добрых воспоминаний! Я же вам объяснял, как безудержно
туда вернуться стремлюсь – в свой город или в места своей старой службы!
Я ведь только о елках и овчарках и думаю, товарищ генерал, когда на моей дороге зверюги вроде
Геттлиха встают или волки вроде Шлегеля встречаются! Я, Игорь Иванович, только такими
мыслями о глуши и границе себя в руках и держу – ведь эти контрразведчики всегда на такой
тонкой грани такого обрыва глубокого меня держат! Был бы Геттлих сообразительнее, а Шлегель
бескорыстнее – мне бы все… конец! И мне, и вашим коварным замыслам, и моим рисковым
задачам! Ничего, с Геттлихом я еще справлюсь! А Эрих Шлегель… Это настоящее чудовище – это
мой ночной кошмар! Он отстает от меня всегда только на один шаг – и только по причине
тормозящей его корысти! А задача его покупки не так проста! Шлегель на месте не стоит – все
выведывает, все сведения собирает! И цена его вопроса возрастает вслед за ценой его принципа!
Он совсем не совершенен, но как-никак – человек с крепким стержнем! С покореженным, но – все
же! Его продажности предел предписан – и с этим строго! Страшный он человек – страшно
сложный! Просто, в корнях и истоках искалеченной личности этого скрытого садиста стоят
прочные принципы! Шлегель – не всегда готовый спустить целое состояние на шлюх в цепях и
пытки в подвалах извращенец! Он – не всегда согласный на содействие с нашей разведкой за
окупающий этот разврат гонорар предатель! Этот контрразведчик в основе своей серьезнее этих
потех и выше этих вещей! Его корневые понятия о правоте и преданности своей стране нашей
разведке никак не по средствам! Стоит Шлегелю прознать про остальные, решенные мной, задачи,
стоит признать во мне – в Дитрихе Вайнере, в скромном гражданине Дойчланда датских кровей,
сотрудничающим с такой же скромной разведкой датчан, – того, кого они называют Стяжателем, –
мне его не купить! Немцам не известно, какой стране служит Стяжатель, но они знают, что он –
опасный чужак! И они подозревают, что за его спиной стоит – Россия! И стоит Шлегелю настолько
серьезного противника во мне заподозрить – мне из моего “Фатерланда” в мое Отечество не
вернуться! И снова – в мыслях встает военная тюрьма!
Австрия, Бельгия, Великобритания, Германия, Дания – везде меня готовы заточить в тесные
