— Ну и ну, — сказала Герцог, — скажи еще, что солнце — это клуб светящегося газа или что у Джея крошечные яйца.
— А вот сюда не лезь, — огрызнулся Джей.
— Куда не лезть? К тебе в трусы с самой мощной лупой в поисках твоих малюсеньких яичек?
Я отыскал кнопку громкой связи и нажал на нее:
— Кеун, слышишь меня?
— Да, — ответил он. Рядом с ним кто-то шумел. Какие-то девчонки. — Слушайте.
— Туда, где владелица самых маленьких на свете сисек берется рассуждать о чужом достоинстве, — ответил Джей Герцогу, а она швырнула в него подушкой.
— СЛУШАЙТЕ СЕЙЧАС ЖЕ! — снова заорал из телефона Кеун. И все заткнулись. Кеун был поразительно умным и говорил всегда так, будто выучил все свои реплики заранее. — Так. Сегодня мой менеджер на работу не вышел, потому что его тачка застряла в сугробе. Поэтому я выступаю в роли и повара, и его помощника. Тут помимо меня еще два работника, а именно Митчелл Кроуман — раз, и Билли Талос — два. — Митчелл с Билли учились в той же школе, что и мы, хотя я не мог утверждать, что мы хорошо знакомы, потому что они бы меня из очереди не позвали. — Сначала все было спокойно, ситуация изменилась только минут двенадцать назад. Зашли всего два клиента, Алюминиевый и Дорис, самая старая курильщица Америки из тех, что живы. Но потом появилась эта девчонка, потом Стюарт Вайнтрауб (еще один наш одноклассник, хороший парень) с кучей пакетов из «Таргета». Они немного отвлекли Алюминиевого, а я читал «Темного рыцаря» и…
— Кеун, ты
— Да, повод есть, — ответил он. — Даже четырнадцать. Потому что минут через пять после появления Стюарта Вайнтрауба наш добрый и любящий Всемогущий оценил поведение своего раба Кеуна и ниспослал в нашу чудесную «Вафельную» четырнадцать черлидеров из Пенсильвании
— То есть дай повторю для ясности: в «Вафельной» случилось рождественское чудо, черлидеры меня раздери. Я этих девчонок прямо сейчас перед собой вижу. И они такие классные, от их пылкости вот-вот снег растает, а в моем сердце могут оттаять уголки, заледеневшие так давно, что я уже забыл об их существовании… даже не могут, нет, оттают.
И тут из телефона послышался девчачий голос, одновременно радостный и сладострастный. Я к этому времени уже стоял около телефона, глядя на него буквально с благоговением. Рядом оказался и Джей:
— Это что, твои друзья? Круто, пусть тащат «Твистер»!
Снова заговорил Кеун:
— Вы же понимаете, что тут на кону! Началась самая крутая ночь в моей жизни! И я приглашаю вас, потому что я самый лучший на свете друг. Засада только вот в чем: как только мы договорим, Митчелл с Билли позвонят своим друзьям. Мы заранее договорились, что пацанов пустим только одну группу. Иначе девчонок будет мало. Я позвонил первый, потому что я помощник менеджера. Так что у вас небольшая фора. Я знаю, что вы не подведете. И не сомневаюсь, что могу рассчитывать на вас в доставке «Твистера». Джентльмены, пусть ваша поездка будет быстрой и безопасной. Но если же вам сегодня суждено погибнуть, то пусть перед смертью вас утешит мысль, что вы пожертвовали жизнью для достижения самой благородной цели из всех возможных — в гонке за черлидерами.
(глава третья)
Мы с Джеем даже трубку вешать не стали.
Я лишь сказал:
— Я переоденусь.
— Я тоже, — ответил он.
— Герцог, «Твистер»! В шкафу с другими играми! — добавил я и бросился наверх, проехав на носках по деревянному полу кухни, и, споткнувшись, влетел в свою комнату.
Распахнув дверцу шкафа, я принялся яростно рыться в лежащих на полу кучей рубашках в тщетной надежде, что среди них каким- нибудь чудом окажется идеальная: красивая, в полосочку, на пуговках, без единой складочки, которая так и будет говорить: «Я сильный и крутой, но на удивление хорошо умею слушать, к тому же всем сердцем люблю черлидерские речовки и тех, кто их произносит». К сожалению, такой рубашки у меня не нашлось. Я поспешно удовольствовался хоть и грязной, но крутой желтой футболкой фирмы «Тредлесс» под черным
