— Офигеть, откуда ты знаешь охранника из небоскреба «СанТраста»? — спросил я через некоторое время, когда мы уже шли по лестнице.
— Он учился в нашей школе, окончил ее в прошлом году, — ответила она. — Давай поторопимся, о'кей? Часики-то тикают.
Марго помчалась вверх, перепрыгивая через ступеньки и держась рукой за перила, я старался не отставать, но не получалось. Моя соседка спортивными играми не увлекалась, но любила бегать — я иногда видел ее в Джефферсон-парке, одну, с плеером. А я бегать не любил. Вообще любой физической активности я старался избегать. Но в ту ночь я пыхтел изо всех сил, вытирая со лба пот и стараясь не обращать внимания на горящие огнем ноги. Когда я добрался до двадцать пятого этажа, Марго ожидала меня на площадке.
— Зацени, — сказала она, открыла ведущую с лестницы дверь, и мы оказались в огромной комнате с длиннющим столом — как две тачки — и окнами во всю стену. — Это зал заседаний, — сообщила Марго. — Отсюда самый лучший вид.
Я пошел за ней вдоль окон.
— Так, вон там, — она показала пальцем, — Джефферсон-парк. Дома наши видишь? Свет не горит, хорошо. — Она прошла чуть дальше. — Вон дом Джейса. Тоже темно, копов уже нет. Тоже отлично, хотя может означать, что и сам он уже до дома добрался, что для нас нежелательно.
Дом Бекки был слишком далеко, и увидеть его оттуда мы не могли.
Какое-то время Марго молчала, а потом подошла к стеклу и прижалась к нему лбом. Я сделал шаг назад, но она схватила меня за майку и потянула вперед. Я боялся, что стекло нашего совместного веса не выдержит, но Марго не сдавалась, и, ощутив, как ее кулак уперся мне в бок, я все-таки приложил лоб к стеклу — как можно аккуратнее. И осмотрелся.
Сверху было видно, что Орландо очень хорошо освещен. Прямо под нами, на перекрестке, был знак, запрещающий переход дороги, во все стороны безупречной сеткой разбегались фонари — до извилистых улиц и многочисленных тупиков бесконечных жилых районов.
— Красота, — сказал я.
Марго усмехнулась:
— Да ну? Ты серьезно так считаешь?
— Ну, может, и нет, — сказал я, хотя мне все же нравилось.
Из окна самолета Орландо был похож на конструкцию из «ЛЕГО» в океане зелени. А с такой высоты и ночью он казался настоящим городом — и я его как будто видел впервые. Я прошел по конференц-залу, потом зашел и в другие кабинеты на том же этаже и рассмотрел весь город: вон школа. Вон Джефферсон-парк. Вон там вдалеке — Диснейуорлд. Вон аквапарк «Морской Мир». Вон «Севен-Элевен», около которого Марго красила ногти, пока я пытался отдышаться. Там был мой мир, и я мог осмотреть его весь с одного этажа.
— Посерьезней впечатление, — сказал я вслух. — Ну, с такой высоты. Незаметно, какое все на самом деле уже потертое, понимаешь? Не видишь ни ржавчины, ни сорняков, ни потрескавшейся краски. Все выглядит как на проекте еще до постройки.
— Вблизи всё уродливее, — согласилась Марго.
— Нет, к тебе это не относится, — сказал я, опять не подумав.
Она продолжала стоять, прижавшись лбом к стеклу, но чуть-чуть повернула ко мне голову и улыбнулась:
— Дам тебе совет. Более привлекательны уверенные в себе люди. А неуверенные — менее. — И прежде чем я придумал, что ответить, она опять опустила взгляд вниз и снова заговорила: — Вот что некрасиво: да, ты отсюда не видишь ни ржавчины, ни потрескавшейся краски, ни чего-то там еще, но зато видишь весь город, как он есть. Насколько он фальшивый. Такой из пластмассы нетрудно сделать. Или из бумаги вырезать. Ну посмотри, Кью: все эти тупики, улицы, которые замыкаются сами на себя, все эти постройки-времянки. В бумажных домишках живут бумажные людишки и отапливают их собственным будущим. Бумажные дети хлещут пиво, купленное им каким-нибудь бомжом в бумажном гастрономе. И все помешаны на том, как бы заиметь побольше барахла. А барахло все тонкое и бренное, как бумага. И люди такие же. Я уже восемнадцать лет живу в этом городе и еще не встретила ни одного человека, который ценил бы что-нибудь стоящее.
— Я постараюсь это на собственный счет не принимать, — сказал я.
Мы оба смотрели в чернильно-темную даль, на тупики и участки в десять соток. Но ее плечо касалось моего, локоть тоже, и хотя я на Марго даже не смотрел, а стоял, прижимаясь к стеклу, мне казалось, будто я прижимаюсь к ней.
— Извини, — добавила она. — Может, все было бы иначе, если бы я тусила с тобой, а не с… ох. Господи. Я так себе противна из-за того, что эти мои так называемые друзья мне небезразличны. Ну вот, да будет тебе известно, я не то чтобы дико расстроена из-за Джейсона. Или из-за Бекки. Или даже из-за Лэйси, хотя к ней у меня были очень теплые чувства. Но просто последняя нитка оборвалась. Тонюсенькая конечно же, но она у меня единственная оставалась. А ведь каждой бумажной девчонке нужна хотя бы одна ниточка, так?
И я сказал следующее. Я сказал:
— Мы будем рады, если завтра ты пойдешь обедать с нами.
