Оттерман встал, пожал руку хозяину, поблагодарил его за помощь и пошел в регистратуру, где какая-то девчушка с блестящими стяжками на зубах и черным именным значком, на котором красовалось имя Шенна, улыбнулась ему и вручила конверт из манильской бумаги. Оттерман заглянул в него, обнаружив внутри компьютерную дискету и рулончик распечатки. Он поблагодарил девчушку и показал фотографии.
– Ну, Шенна, ты видела кого-нибудь из этих людей? – спросил он.
– Вы имеете в виду – среди гостей? – Скобки на ее зубах посверкивали в электрическом свете.
– Среди гостей, в ресторане, на улице, где угодно.
Разглядывая снимки, она сощурилась, и Оттерман подумал, не нужны ли девочке очки. Шенна взяла фотографию Мэри Хеннесси. На этом фото она была блондинкой.
– Кажется, я помню ее, – неуверенно произнесла девушка. – Разрешите, я спрошу Арта.
Она пошла к толстому юноше, и они оба уставились на две фотографии женщины. Парень подошел к агенту и представился как Арт Линдер, помощник управляющего.
– По-моему, это миссис Симмонс из Лондона. Она останавливалась у нас на прошлой неделе на несколько дней. – Арт поднял фотографию, где Мэри была блондинкой. – Она точно была блондинкой, но у корней волосы были темные. Она выглядела… на свой возраст.
Оттерман не мог поверить свалившейся на него удаче.
– Подробности сообщить можешь? – спросил он. – Регистрационная карта, детали кредитной карточки, номера телефонов, по которым она звонила, чем занималась?
– Нет проблем, – ответил Линдер. – А что она сделала?
– Боюсь, это закрытая информация, – произнес Оттерман, не склонный выдавать свою неосведомленность.
Как и всем остальным агентам, прочесывающим город и собирающим списки постояльцев отелей, чтобы сравнить их с розыскным списком Секретной службы, ему сказали только, что фотографии мужчин и женщин, подлежащих опознанию, были спущены с самых верхов.
Пока Джокер смотрел в бинокль, Мэтью Бейли и Патрик Фаррелл стояли перед зданием «Фаррелл авиэйшн» и в течение получаса оживленно о чем-то разговаривали. В какой-то момент Фаррелл что-то передал Бейли, но Джокер не смог разглядеть – что. Потом Бейли отдал Фарреллу шлемофон, и двое мужчин распрощались.
Джокер поднялся на ноги и побежал к своей машине. Он вскочил внутрь и опустил стекла, чтобы услышать, когда Бейли отъедет от аэродрома. Услышав удаляющийся звук мотора Бейли, Джокер последовал за ним. Ирландец ехал на темно-синем седане, совершенно неприметном в дневном потоке, поэтому Джокеру пришлось держаться к нему ближе, чем хотелось бы.
Бейли направлялся в сторону Балтимора, затем свернул на восток, к Чесапикскому заливу. Джокер всю дорогу держал его в поле зрения, постоянно меняя полосы на шоссе и расстояние от своей добычи, в надежде, что тому так будет труднее его засечь. Сердце Джокера учащенно билось, а руки, лежавшие на руле, потели. Ему хотелось глотнуть виски, но он знал, что пить из горла на скорости 55 миль в час – идея не из лучших. Никогда не знаешь, не окажется ли едущая за тобой машина полицейской без опознавательных знаков.
Мэри остановила свой взятый напрокат автомобиль за красным джипом и выключила двигатель. Пока он охлаждался, она помассировала виски, изучая мотель «Бест Вестерн» возле автострады № 40: тихий, незаметный, он мог быть прекрасным местом для ловушки. Мэри доверилась звонившему ей человеку, доверила ему свою жизнь, но какое-то предчувствие не покидало ее. Она оглядела машины на стоянке, выискивая, которая из них могла бы принадлежать скрытому агенту, и проверяя, нет ли хвоста. Она знала, что занимается ерундой, поскольку, если это ловушка, то первым признаком, по которому она узнает об этом, будет глухой удар пули, вдогонку которому раздастся щелчок выстрела. Сердце ее заколотилось, а руки сползли с руля.
– Все о'кей, – шептала она, пытаясь совладать с собой. – Все о'кей.
Мэри хотелось завести машину и уехать отсюда, но, если есть какая-то вероятность узнать, что ее операция раскрыта, она должна это выяснить. Контакт в Нью-Йорке свидетельствовал, что встреча эта имеет жизненно важное значение для успеха операции, а для Мэри одного этого уже было достаточно. Ее сумочка лежала на сиденье рядом, и она приоткрыла ее ровно настолько, чтобы убедиться – пистолет на месте и снят с предохранителя. Мэри ощущала себя мышью, принюхивающейся к сыру в мышеловке, знающей, что это рискованно, но все равно страстно желающей этого сыра. Во рту пересохло, и она судорожно глотнула. Оглядела еще раз автостоянку в надежде заметить хоть что-то, что дало бы ей основания для бегства. Ничего. Взяла сумочку. Если ее собираются убить, они подождут, пока она выйдет из машины, чтобы не было сомнений в ее личности. Если это американцы, то в засаде сидит СВАТ, оснащенный ружьями с оптическим прицелом, если же спецназ, то у них будут пистолеты, и подойдут они как можно ближе. В любом случае результат будет один – кровь на бетонной мостовой. Ее кровь. Мэри поежилась, открыла дверцу и вышла из машины. Раздавшийся справа шум заставил ее вздрогнуть, но это оказался просто ребенок, кинувший мячом в красный грузовик. Мать позвала его из открытой двери в комнату, и он, схватив мяч, побежал к ней, смеясь.
Мэри вздохнула и захлопнула дверцу. Хлопок эхом пронесся над автостоянкой, словно на эшафоте разверзся люк. Мэри глубоко вздохнула и пошла по бетонной мостовой к двухэтажному спальному блоку. Комната номер 27, сообщили ей по телефону. Расположена на первом этаже, занавески задернуты. На верхнем этаже горничная толкала тележку с грязным бельем, отчего ее колеса скрипели, словно от боли. Мэри встала перед дверью, оглянулась по сторонам, затем открыла сумочку и опустила в нее руку. Холод металла действовал успокаивающе. Постучала в дверь и тут поняла, что она не заперта. Толкнула дверь ладонью.
– Есть тут кто?
Ответа не последовало, но ей был слышен звук льющейся воды. Мэри протянула руку в поисках выключателя. Но, когда он щелкнул, ничего не произошло, то ли лампочка перегорела, то ли отключили ток.
Мэри вгляделась в темноту и, шагнув в комнату, крепче сжала пистолет. Дверь в ванную была закрыта, но из-под нее пробивалась полоска света, а душ, очевидно, был открыт на всю катушку. Мэри осторожно прикрыла за собой дверь.
– Вынь руку из сумки, – раздался женский голос. – Если в ней будет пистолет, я выстрелю.
Голос был спокойный и уверенный, и Мэри медленно подчинилась, поднимая руки над головой.
– Повернись и положи руки на стену, – произнес голос.
Мэри сделала, как ей сказали, мысленно проклиная себя за глупость. Ей не следовало приезжать одной, ей не следовало входить в темную комнату, и ей не следовало попадаться на старую, как мир, удочку. Когда чья-то рука опытными движениями заскользила по ее ногам и пояснице, Мэри закрыла глаза и глубоко вздохнула. Услышала, как та же рука залезла в сумочку, вытащила пистолет, швырнула его на кровать и опять вернулась в сумочку. Мэри попыталась выпрямиться, но прежде, чем она успела пошевелиться, в поясницу ей уперся ствол.
– Даже не думай, – мягко произнес голос.
Мэри открыла глаза и посмотрела вниз. Она увидела руку с покрытыми красным лаком ногтями, вытаскивающую из ее сумки бумажник, после чего ствол убрали от спины. Женщина отошла, и Мэри поняла, что та изучает ее кредитки и документы.
– Вот это хорошо, – произнесла женщина. – Очень хорошо.
Мэри опять ощутила сухость во рту и сглотнула.
– Ты Келли Армстронг? – спросила она.
– Уг-гу, – отозвалась Келли. – А ты, несмотря на все, что здесь написано, – Мэри Хеннесси. Я уже давно ищу тебя.
Мэри нахмурилась. Если бы ее схватил кто-то из фэбээровских ищеек, вся комната уже была бы наполнена вооруженными агентами, а если бы ловушку устроили спецназовцы, она давно валялась бы мертвая на полу. Большой разницы не было. Она услыхала, как женщина отошла в другой конец комнаты. Мэри повернула голову и увидела, как Келли вглядывается сквозь щель в занавеске. У нее была бросающаяся в глаза внешность железной леди из телесериала, с зачесанными назад волосами и резким профилем. Келли была одета в черный жакет и юбку, обнажающую длинные загорелые ноги. В правой руке она держала большой автомат, а в левой – бумажник Мэри. Настроение Мэри ухудшалось с каждой минутой. Келли повернулась, и Мэри вновь уперлась взглядом в стену.
– Ты пришла одна? – спросила Келли.
– Как ты просила, – отозвалась Мэри, продолжая смотреть в стену.
– Теперь можешь повернуться, – произнесла Келли.
Она положила бумажник Мэри на столик возле кровати и включила настольную лампу.
Мэри оттолкнулась от стены и повернулась лицом к Келли.
– К чему все это? – спросила она. – Мне передали, что ты хочешь меня видеть и у тебя есть для меня информация. Зачем вся эта комедия?
Келли улыбнулась.
– Ты очень опасная женщина, Мэри. Мне надо было убедиться, что ты не будешь палить из пулемета.
– Так чего тебе надо? Решила взять меня, да?
Келли мягко рассмеялась. Она сунула руку в карман пиджака и извлекла оттуда маленькое кожаное портмоне. Кинула его на кровать рядом с пистолетом. Мэри протянула руку и в какое-то мгновение чуть было не схватила пистолет. Но подняла глаза и увидела, что Келли внимательно следит за ней. Мэри взяла портмоне и открыла его. Ее сердце оборвалось, как только она увидела удостоверение агента ФБР.
– Мне известно о покушении, – тихо произнесла Келли.
Мэри была в шоке. Она посмотрела на дверь, ожидая, что та сейчас распахнется и в комнату ввалится дюжина вооруженных пистолетами фэбээровцев, но этого не произошло.
– Не знаю, в какую игру ты тут со мной играешь, но давай прекратим эти кошки-мышки, ты не против? Я думала, у тебя есть, что мне сказать.
Келли положила свой автомат на прикроватный столик.
– О, да, Мэри, – мягко произнесла она. – И я хочу помочь. – Келли подошла к легкому стулу и уселась на него, скрестив длинные ноги, словно секретарша, приготовившаяся к диктовке.
Мэри посмотрела на пистолет, валяющийся на кровати, потом опять на Келли.
– Кто ты? – спросила она.
Келли выгнула брови дугой.
– Келли Армстронг, специальный агент Федерального Бюро Расследований.
