выбегали из комнат слева и справа; разбрызгиватели заработали, и вода щедро оросила удирающую публику.
– Теперь можно идти.
Глава 36
В лифте Кейт попыталась вырваться из рук охранников, сжавших ее, будто в тисках. Они же приперли ее к стене и удерживали там, пока двери лифта не распахнулись, а потом выволокли ее в комнату с подобием зубоврачебного кресла. Швырнув ее туда и закрепив ремнями, головорезы осклабились:
– Доктор сейчас подойдет, – и с гоготом удалились.
Теперь оставалось только ждать. Первоначальное облегчение, испытанное при виде Мартина, ушло в прошлое на миллион лет. И теперь нахлынул страх. Широкие ремни впивались в руки чуть выше места, где кабельные стяжки оставили борозды на запястьях. Стены комнаты сверкали белизной, и кроме кресла единственным предметом мебели в комнате был столик из нержавейки с круглым свертком на нем. Из откинутого кресла его почти не было видно, что вынудило Кейт обратить взор к гудящим люминесцентным лампам.
Дверь открылась, и Кейт вывернула голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Он – тот самый, кто похитил детей. Кто забрал ее из фургона военного. Губы его растянулись в широкой улыбке – подлой, говорившей: «Уж теперь-то ты в моих руках».
Он остановился в паре футов от лица Кейт.
– Ты причинила мне сегодня много бед, девочка. Но в жизни главное – второй шанс. – Подойдя к столику, он развернул сверток. Уголком глаза Кейт заметила блеск стальных инструментов, длинных и острых. Негодяй посмотрел на нее через плечо волком. – Ой, да кого я обманываю? Как показывает мой опыт, в жизни главное – расплата. – Он извлек одно из орудий пытки – миниатюрную версию шампура. – Ты мне скажешь все, что мне надо знать, и надеюсь, это затянется надолго, насколько это физически возможно.
Вошел еще один человек в белом халате, несший что-то, чего Кейт разглядеть не могла, – возможно, шприц.
– Что вы делаете? – спросил он у палача.
– Приступаю. А вы что делаете?
– Это не по плану. Сначала мы используем лекарственные средства. Таков приказ.
– Мне такого приказа не отдавали.
Кейт лежала там совершенно беспомощная, пока эти двое мерились взглядами – палач, сжимая серебристое стрекало, а человек в белом халате – сжимая шприц.
Наконец, псевдодоктор бросил:
– А без разницы. Я вколю ей это, а потом делайте что вздумается.
– Что это?
– Новенький препарат, которым мы пользуемся в Пакистане. По сути, превращает мозги в кисель; человек выкладывает все, что знает.
– Действие необратимо? – полюбопытствовал палач.
– Порой. Встречается уйма разных побочных эффектов. Мы все еще работаем над ним.
Вонзив здоровенный шприц Кейт в руку, он медленно надавил на поршень. Она почувствовала, как холодная жидкость вливается ей в вены. Забилась в путах, но они были затянуты чересчур туго.
– Сколько времени на это уйдет?
– Минут десять-пятнадцать.
– А помнить она будет?
– Наверное, нет.
Отложив серебристое орудие, палач подошел к Кейт, провел ладонью по ее груди и ногам.
– Такой симпомпончик. И такая строптивая. Может, когда они получат свои ответы, то позволят мне тебя поиметь.
Глава 37
Кейт не знала, сколько это продолжалось; не знала, спит она или уже пришла в сознание. Тело не болело. Она не чувствовала ремней, вообще ничего не чувствовала. Только чудовищную жажду. Свет слепил. Она повернула голову набок, облизала губы. Как же хочется пить!
Перед самым ее лицом – какой-то урод. Схватив ее за подбородок, он рывком повернул ее обратно к свету. Кейт сощурилась. Лицо такое мерзкое. Злобное.
– Я сказал, что мы почти готовы к первому свиданию, принцесса.
И вытащил что-то из кармана. Листок бумаги?
– Но сперва надо разобраться с кое-какой канцелярщиной. Всего пара вопросиков. Вопрос номер один: что ты дала этим детям? – Он указал на листок. – А да у нас тут есть сноска: «Мы знаем, что это было не Ц-И-А 2–4 – 7», уж не знаю, чего оно за штука. Они знают, что это не оно,
