небо с востока до запада. Стих не об исцелении, а об апокалипсисе. А помню я его потому, что он был одним из любимых стихов преподобного Джейкобса.
Я взглянул на часы. Длинноногая исполнительница кантри – ее звали Мэнди – была хроническим жаворонком и наверняка уже поджидала на крыльце «Студии-1» со своей гитарой. Но кое о чем я должен был спросить прямо сейчас:
– А почему ты засомневался, что эти кольца обручальные?
– А как он снимал твою зависимость от наркоты? Не кольцами?
Я вспомнил заброшенную кузовную мастерскую.
– Нет. Он использовал наушники.
– И когда это было? В девяносто втором?
– Да.
– А мой опыт общения с преподобным был в восемьдесят третьем. За это время он, должно быть, усовершенствовал свою методу. А потом, судя по всему, вернулся к кольцам, поскольку они больше вяжутся с религией, чем наушники. Не сомневаюсь, что он здорово продвинулся в своей работе с моих пор… да и с
– Ты называешь его преподобным. Он все еще был священником, когда вы встретились?
– И да, и нет. Тут не все так просто. Ладно, ступай. Девчонка, наверное, заждалась. И может, она в мини-юбке. Это отвлечет тебя от мыслей о пасторе Дэнни.
Как выяснилось, она действительно была в мини-юбке, открывавшей потрясающие ноги. Но я не мог сосредоточиться ни на них, ни на песнях, которые она пела. Все мои мысли крутились вокруг Чарлза Дэниела Джейкобса, известного как «преподобный», а теперь и пастор Дэнни.
Нагоняй за невыключенный микшер Муки Макдоналд выслушал, понурив голову и молча кивая, пообещав в конце, что такого больше не повторится. Я не сомневался, что неделю или две он действительно будет все выключать, а потом я опять найду утром работающий микшер в «Студии-1» или «Студии-2», а то и в обеих сразу. Думаю, идея сажать людей в тюрьму за курение травки – абсолютно дурацкая, но у меня нет никаких сомнений, что ежедневное курение марихуаны на протяжении долгих лет – отличный способ добиться того, чтобы человек ни хрена не помнил.
Узнав о предстоящей записи Джорджа Дэймона, Муки оживился.
– Я всегда его обожал! – воскликнул он. – Все, что он пел, звучало как…
– «Боже, храни Америку» в исполнении Кейт Смит. Я знаю. Желаю приятно провести время.
В ольховой роще за домом была небольшая живописная полянка, оборудованная для пикников. Там расположились на обед Джорджия и две девушки, работавшие в офисе. Хью подвел меня к дальнему столику и достал пару завернутых сандвичей и две банки «Доктор Пеппер».
– Один с куриным салатом, а второй с тунцовым. Заказал в «Таббиз». Выбирай.
Я выбрал тунца. Какое-то время мы молча жевали, отдыхая в тени больших гор, а затем Хью сказал:
– Знаешь, когда-то я тоже играл на ритм-гитаре, причем получше тебя.
– Ты такой не один.
– В конце карьеры я играл в группе из Мичигана, которая называлась «Johnson Cats».
– В семидесятых? Ребята в армейских рубашках? Похожие на «Eagles»?
– Вообще-то мы распались в начале восьмидесятых, но да, ты угадал. Четыре наших сингла стали хитами, и все с первого альбома. А знаешь, почему этот альбом вообще заметили? Из-за названия и обложки. И придумал их я. Альбом назывался «Твой дядя Джек исполняет все хиты Монстров», а на обложке красовался мой собственный дядя Джек Йейтс, сидящий в своей гостиной и тренькающий на укулеле[13]. Музыка – сплошь тяжелятина с чудовищным овердрайвом. Неудивительно, что этот альбом не взял «Грэмми». Тогда царствовал Тото. Его гребаная «Africa» – полный отстой.
Он помолчал.
– Как бы то ни было, я отыграл в «Johnson Cats» два года, и самый успешный альбом был записан со мной. А после двух гастрольных туров я ушел.
– Почему? – поинтересовался я, думая, что наверняка из-за наркотиков. В те времена это была главная причина. Но его ответ удивил меня.
