на нашу сторону, или сгниет в этом каменном мешке. Оттуда не убежишь.
– Расскажите про зону «Юг». – Фандорин показал на нижнюю часть схемы. – Я вижу здесь три блока: большой посередине и два поменьше по краям.
– Слева – апартаменты принца. Справа – профессора. Внутри никто из наших никогда не бывал, а то рассказали бы… Большой прямоугольник – это склад взрывчатки. Меня туда водили, показывали, когда знакомили с территорией.
– Про это как можно п-подробнее.
– Полки. На них металлические ящики. Несгораемые, так что пожар или неисправность электричества взрыва вызвать не могут. У каждого ящика выдвижная крышка, чтобы ссыпать порошок. Он такой зеленоватый, с довольно резким запахом. Когда требуется снарядить определенное количество торпед, один охранник заходит внутрь, ставит на тележку ящик-другой и выкатывает наружу. Мне говорили, что для одного заряда довольно фунта кранкита. Что еще вас интересует?
– Сколько там ящиков и какого они в-веса?
– Я приподнял один. Фунтов сорок-пятьдесят. Не особенно тяжелый. А всего их… – Финч сощурился, прикидывая. – Может, сотня. Не больше.
– Только-то?
– А что? Этого с лихвой хватит, чтобы утопить все военные корабли мира.
Фандорин сосредоточенно размышлял.
Итак, устроить взрыв на складе невозможно. Вывод из строя какой-то из систем жизнеобеспечения – тоже не решение проблемы.
– Про охрану рассказать? – предложил агент. – Ребята там отборные, лучшие из лучших. Генерал собрал бригаду из бывших телохранителей венценосных особ. Каждый прошел экзамены. Я бы, положим, тоже прошел, но с моей легендой мне не светило. Я ведь вроде как из обычных «бобби»… Там всего девять парней. Работают в три смены.
– Три охранника – чепуха, – пробормотал Фандорин, задумчиво потирая подбородок.
– Ничего не чепуха. – Финч вроде как даже обиделся за «коллег». – Я знаю, что вы мастер рукопашного боя. Но что вы сделаете, если опытный, отлично обученный стрелок держит вас на мушке? Тем более, если их трое. А «южным» по инструкции положено обнажать оружие, когда приближается всякий несанкционированный субъект, если он не сопровождает принца или Генерала. Даже меня не подпустят, хотя мы вместе пиво пьем.
– Ну, возьмите меня на мушку. Что это у вас на боку? Пистолет?
– Нет. Огнестрельное оружие здесь только у охранников склада. Это «шокер»… Он, как полицейская дубинка – помогает утихомирить кого-то, если спьяну разбуянится.
Финч отцепил от пояса маленький черный брусок, для полицейской дубинки, пожалуй, коротковатый.
– Хорошо, представим, что это п-пистолет… – нетерпеливо сказал Фандорин. – Наставьте его на меня. Нет, отойдите подальше, а то будет слишком просто.
Эраст Петрович продемонстрировал агенту относительно несложную комбинацию «разряд молнии». Помог подняться с пола, отряхнул запачканную куртку, подал кепи.
– Не зашиб?
– Высокий класс! – восхитился Финч. – Я даже толком не разглядел… Покажете медленно, как это делается?
– Нет. Для этого вам сначала пришлось бы забыть всё, чему вас учили на т-тренировках в вашем Special Branch.
Агент смотрел на него совсем по-другому. Все-таки это поразительно – какое значение физически сильные люди придают ерунде вроде мордобойного искусства.
– Вот теперь я верю, что мы можем это сделать. – Финч оглянулся на неосвещенную часть зала и сжал Эрасту Петровичу локоть. Малоподвижное лицо раскраснелось. – Очень просто! Вы обезвредите охрану. Мы проникнем на склад. Присобачим шашку динамита (я знаю, где достать). Запалим четвертьчасовой бикфордов шнур и унесем отсюда ноги. А поганый змеюшник со всеми его субмаринами и торпедами подорвется к чертовой матери!
– Нет. Этот план не годится. Что если динамит взорвется, а кранкит – нет? Мы же не знаем ни его химического состава, ни свойств. – Фандорин пожал плечами. – В любом случае это не метод. Погибнет все население Атлантиса, а большинство этих людей такой участи не заслуживают. Я, знаете ли, не сторонник д-доктрины, согласно которой ради спасения тысяч или даже миллионов жизней позволительно жертвовать сотнями. Жертвовать своей собственной, если есть такое желание, – ради бога. Но не чужими.
Финч удивился:
– Послушайте, но с такой философией ни в какой войне не победишь!
– Отчего же. Мне доводилось, – скромно молвил Эраст Петрович. – Так или иначе, я не намерен изменять своих взглядов из-за какого-то
