— Джейс…
Он дернулся в сторону:
— Не надо…
— Мне очень жаль. Я никогда не желала Алеку зла.
Джейс посмотрел на нее так, словно видел впервые:
— Во всем виноват я.
— Ты? Нет, Джейс…
— Да, я! — произнес он срывающимся голосом. — Mea culpa, mea maxima culpa.
— Что это значит?
— В переводе с латыни: моя вина, моя величайшая вина. — Он рассеянно убрал прядь волос со лба Клэри. — Это отрывок из мессы.
— А я думала, ты атеист.
— Хоть я и не верю в грех, чувство вины мне знакомо. Жизнь Сумеречных охотников подчинена жесткому уставу. Нам не чужды понятия чести, вины и наказания, но они связаны только с нами и не имеют ничего общего с религией. Меня не переделаешь, Клэри, — в отчаянии проговорил Джейс. — Я присягал Конклаву. Не моя вина, говоришь? А почему, увидев Аваддона, я забеспокоился не о других Охотниках, а о тебе? Я сразу понял, что с Алеком что-то происходит. Но все мои мысли… — Джейс прижался к ее лбу. Клэри почувствовала его дыхание на своих ресницах. Она закрыла глаза, отдавшись на волю ощущений. — Если Алек умрет, получится, что я убил его. Я не вмешался, когда убивали отца, а теперь убил человека, которого считал своим братом.
— Неправда, — прошептала Клэри.
— Нет, правда! — Их лица настолько приблизились друг к другу, что Клэри и Джейс могли бы поцеловаться. Однако он лишь крепко сжимал ее лицо в ладонях, словно боясь, что девушка вот-вот исчезнет. — Что со мной происходит? — простонал Джейс.
Она не успела ответить: рядом послышалось негромкое покашливание. Возле дверей лазарета стоял Ходж. Его безупречный костюм был в ржавых пятнах.
— Я сделал все что мог: дал Алеку успокоительное, обезболивающее, — но… — Ходж покачал головой и зашагал по коридору. — Надо связаться с Безмолвными Братьями. Один я не справлюсь.
Джейс медленно отстранился от Клэри:
— Когда они прибудут?
— Не знаю. Хьюго я отправлю сейчас же, но предсказать, когда появятся Братья, к сожалению, невозможно.
— Ради такого дела… — Джейс с трудом поспевал за размашистыми шагами наставника. Клэри шла следом, вслушиваясь в их разговор. — Алек может умереть!
— Может, — отозвался Ходж.
В библиотеке было темно и пахло дождем; под одним из распахнутых окон образовалась небольшая лужица. При виде хозяина Хьюго закаркал и стал беспокойно переступать по своей жердочке. Ходж подошел к птице, задержавшись лишь для того, чтобы зажечь настольную лампу.
— Очень жаль, — он потянулся за бумагой и перьевой ручкой, — что вы так и не добыли Чашу. Получается, Алек зря рисковал жизнью…
— Нет, Чаша у нас, — возразила Клэри. — Джейс, разве ты не сказал Ходжу?
Джейс заморгал, то ли удивленно, то ли из-за яркого света:
— Мне было не до того, я нес Алека в лазарет… Ручка Ходжа замерла над бумагой.
— Чаша у тебя?
— Да. — Клэри вынула ее из кармана. Под пальцами чувствовался прохладный металл, которому не передалось тепло тела Клэри. На Чаше, словно красные глаза, мерцали рубины. — Вот.
Ручка выпала из пальцев Ходжа и покатилась по полу. В направленном снизу свете лампы стали отчетливо видны морщины, изрезавшие его лицо, в котором проглянули суровость, беспокойство и отчаяние.
— Это Чаша ангела?
— Она самая, — подтвердил Джейс. — Она была…
— Все подробности потом. — Ходж двинулся к Джейсу и схватил его за плечи: — Джейс Вэйланд, знаешь ли ты, что натворил?
Тот удивленно смотрел на своего учителя. Они разительно отличались друг от друга: загрубевшие от времени черты Ходжа и юное лицо Джейса в обрамлении светлых волос.
— Не понимаю, о чем вы…
