Город костей

Джейс слабо улыбнулся, и они с Клэри двинулись по коридору. Черч снова мяукнул, но за ними не пошел.

Толстые каменные стены собора еще хранили ночную прохладу; в коридорах было темно и холодно. Когда они вошли в библиотеку, Клэри с удивлением отметила, что лампы не горят. Библиотеку освещали лишь потоки молочного света из окон, располагавшихся под сводами крыши. За огромным письменным столом восседал Ходж в неизменном костюме, рассветные лучи посеребрили проседь на его голове.

Сначала Клэри решила, что Ходж в комнате один, и подумала, что Джейс сыграл с ней злую шутку. Затем из темноты выступила фигура, которую она ошибочно приняла за густую тень. Перед ней стоял высокий человек в плотной мантии, скрывавшей его с головы до ног. Лицо незнакомца мешал увидеть низко надвинутый капюшон. На подоле и рукавах мантии, похожей по оттенку на лист пергамента, виднелись сложные рунические узоры, напоминающие цветом засохшую кровь. У Клэри по коже поползли мурашки.

— Это Брат Иеремия из Города молчания, — произнес Ходж.

Брат Иеремия направился к ней, тяжелая мантия заколыхалась. И тут до Клэри дошло: незнакомец двигался совершенно бесшумно, даже его одеяние не шуршало. Клэри стала подозревать, что видит привидение, но когда он остановился, она почувствовала странный сладковатый запах, как будто смесь благовоний с привкусом крови.

— Иеремия, это та самая девочка, о которой я тебе писал. Кларисса Фрэй, — сказал Ходж, поднимаясь из-за стола.

Лицо, скрытое капюшоном, медленно повернулось к ней. Клэри похолодела.

— Здравствуйте, — сказала она.

Ответа не последовало.

— Кажется, ты прав, Джейс, — признал Ходж.

— Конечно, — ответил тот. — Я всегда прав.

Наставник не обратил внимания на его реплику.

— Я вчера вечером послал сообщение в Конклав, но все-таки воспоминания Клэри — это ее личное дело. Только она может решать их дальнейшую судьбу. Если Клэри захочет прибегнуть к помощи Безмолвных Братьев, ей должен быть предоставлен выбор.

Клэри промолчала. Вспомнились слова Доротеи о блоке в сознании, за которым заперты воспоминания. Конечно, она хотела узнать, что там хранится. Но окутанная тенями фигура Брата Иеремии стояла перед ней так… бесшумно. Казалось, тишина исходила от него темными волнами, черная и густая, как чернила. Леденящий холод пробрал девушку до костей.

Лицо Брата Иеремии по-прежнему было повернуто к ней, но под капюшоном виднелась лишь чернота.

Это дочь Джослин?

Задохнувшись от неожиданности, Клэри отпрянула. Слова эхом прозвучали в голове, как будто ее собственные мысли… попавшие туда не по ее воле.

— Да, — откликнулся Ходж и быстро добавил: — Ее отец из примитивных.

«Это не имеет значения, — раздался в голове Клэри ответ Брата Иеремии. — Главное, что в ней течет кровь членов Конклава».

— А почему вы назвали маму Джослин? — Клэри тщетно старалась разглядеть под капюшоном лицо. — Вы были знакомы?

— Братство ведет записи обо всех членах Конклава, — пояснил Ходж. — Причем очень подробные…

— Не такие уж подробные, — вмешался Джейс. — Иначе бы Конклав знал, что Джослин не погибла.

«Скорее всего, она обратилась за помощью к магу, чтобы он помог ей исчезнуть. Большинству Сумеречных охотников не так-то просто скрыться от Конклава…»

Голос Иеремии звучал ровно: в нем не чувствовалось ни одобрения, ни порицания действий Джослин.

Я кое-чего не понимаю, — сказала Клэри. — Почему Валентин так уверен, что Чаша смерти у мамы? Если ей с огромным трудом, как вы говорите, удалось скрыться, то зачем тащить с собой еще и Чашу?

— Чтобы до нее не добрался Валентин, — ответил Ходж. — Джослин лучше других знала, что может случиться, если он получит Чашу. Вероятно, она боялась, что даже у Конклава не хватит сил удержать Чашу у себя. Ведь Валентин однажды уже похитил ее.

— Наверное. — Как Клэри ни старалась, она так и не смогла представить маму, бегущую под покровом темноты с золотой Чашей в кармане комбинезона.

— Джослин восстала против собственного мужа, когда ей стало известно, для чего ему понадобилась Чаша, — продолжал Ходж. — Версия, что она была готова на все, лишь бы уберечь Чашу от Валентина, не лишена оснований. Если бы в Конклаве знали, что Джослин жива, к ней бы обратились в первую очередь.

— Такое впечатление, — резко сказала Клэри, — что все, кого Конклав официально признал погибшими, на самом деле живы. Может, им стоит проводить опознание по зубам?

— Мой отец погиб, — так же резко ответил Джейс. — И тут никакие опознания не нужны.