— Это всего лишь руны. Инквизитор примерно так же следила за мной, когда я отправился на корабль к Валентину. Для работы понадобится лишь нечто, принадлежащее Себастьяну.
— После Себастьяна ничего не осталось. Он тщательно прибрался в комнате. Видимо, знал, что его попробуют выследить.
— Кое-что есть: нитка, пропитанная кровью. Немного, но для поисков хватит. Заклятие действует, я проверил.
— Нельзя вот так просто срываться в погоню, Джейс. Я не пущу тебя.
— Не выйдет, Люк. Сначала побей меня прямо здесь, на крыльце. Однако побить меня ты не сумеешь. — В голосе Джейса звучала странная смесь уверенности и отвращения к самому себе.
— Понимаю, хочется побыть героем-одиночкой...
— Я не герой, — безо всякой интонации произнес Джейс, словно констатируя простейший из фактов.
— Даже если с тобой ничего не случится... Ты о Лайтвудах подумал? О Клэри?..
— По-твоему, о Клэри я не подумал? И о семье тоже? Почему тогда я решился на слежку?
— Как будто мне не было семнадцать лет! Кажется, что у тебя есть сила спасти мир... и ты в ответе за планету...
— Взгляни на меня. Взгляни и скажи, что я обычный семнадцатилетний парень.
Люк тяжело вздохнул:
— Ты далеко не обычный.
— Теперь скажи, что я задумал невозможное. — Люк не ответил, и Джейс продолжил: — Не спорю, твой план хорош: собрать нежить и гнать демонов до самых врат Аликанте — это лучше, чем покорно позволить им растоптать себя. Но Валентин того и ждет. Сопротивлением его врасплох не застанешь. А вот слежки за Себастьяном он не предвидел. Нам выпал шанс, который нельзя так просто отбрасывать. Сейчас любой шанс — подарок.
— Может быть, — согласился Люк. — Однако для одиночки эта миссия слишком опасна. Даже для тебя.
— Как ты не поймешь, она по плечу лишь мне! — В голос Джейса закрались нотки отчаяния. — Если Валентин и почувствует слежку, меня он подпустит достаточно близко...
— Близко для чего?
— Чтобы убить его. А ты как думал?
Люк посмотрел на паренька сверху вниз, стараясь разглядеть в нем черты Джослин. В Клэри они проступали отчетливо, однако Джейс всегда и везде оставался самим собой: замкнутый, сдержанный, одинокий.
— Силенок хватит? — спросил наконец Люк. — Отца-то убить?
— Хватит, — далеким и глухим, словно эхо, голосом ответил Джейс. — Ты, наверное, скажешь: нельзя убивать Валентина, потому что он мой отец, а отцеубийство — непростительное преступление?
— Нет. Я скажу: ты должен быть стопроцентно готов. — Внезапно Люк ощутил, как какая-то часть его смирилась и приняла решение Джейса. — Нельзя оборвать все связи здесь, погнаться за Валентином, настигнуть его и сдать перед последним барьером.
— О, я не сдам. — Джейс отвернулся, глядя на площадь, которая еще до вчерашнего утра полнилась трупами. — Мой отец сделал меня таким. Ненавижу его за это и потому убью. Пусть себе «спасибо» скажет.
Люк покачал головой:
— Твое воспитание, Джейс, не имеет над тобой власти. Ты поборол его. Валентин не сумел очернить твою душу...
— И не надо было. — Джейс посмотрел на небо, на полосы синего и серого; в роще вокруг площади начинали просыпаться птицы. — Мне пора.
— Лайтвудам передать что-нибудь?
— Нет. Они тебя возненавидят за то, что отпустил меня. Я им записки оставил — сами все поймут.
— Тогда зачем...
— Зачем я рассказал тебе о задумке? Чтобы ты был в курсе. Составляя план действий, помни: я слежу за Валентином. Найду — пришлю весточку. — Джейс бегло улыбнулся. — Такой вот запасной вариант.
Люк пожал ему руку:
— Будь твой отец другим, он бы гордился тобой.
Удивленный на мгновение, Джейс покраснел и одернул руку:
— Знал бы ты... — Он прикусил губу. — Ладно, забудь. Удачи, Люциан Грэймарк.
— Надеюсь, не прощаемся.
Солнце быстро поднималось над горизонтом. Джейс прищурился от резкого света, и на его лице вновь появилось выражение упорства и покорности.
