— Ты? Вызовешь ангела?
— Ты покажешь мне как, — ответил Саймон. — Я знаю, что я не маг, но Валентин же смог. Если у него получилось, то я тоже смогу? То есть, иногда люди могут колдовать.
— Я не могу обещать тебе, что ты останешься жив, — сказал Магнус, однако в его голосе прозвучал интерес, который нейтрализовал угрозу. — Знак — это небесная защита, но будет ли он защищать тебя от самих Небес? Я не знаю.
— Я и не думал, что ты знаешь. Но ты же согласен в том, что у меня, возможно, больше шансов среди нас всех, не правда ли? — Магнус взглянул на Майю, которая обрызгав грязной водой Джордана, смеялась над тем, как он с криком увернулся. Она откинула свои кудрявые волосы назад, оставив на лбу грязное пятно. Она выглядела юной.
— Да, — неохотно признался Магнус. — Возможно, ты прав.
— Кто твой отец? — спросил Саймон.
Магнус перевел взгляд обратно на Алека. Его глаза были золотисто-зеленые, бесстрастные, как и глаза кота, которого он держал на коленях.
— Это не самая любимая для меня тема, Смедли.
— Я — Саймон, — сказал Саймон. — Если я готов умереть за вас всех, по крайней мере ты обязан запомнить мое имя.
— Ты не будешь умирать за меня, — сказал Магнус. — Если бы это не было для Алека, то я бы был…
— Где?
— Мне снился сон, — сказал Магнус, его взгляд был обращен вдаль. — Я видел город в крови, с башнями из костей, и дождь из крови стекал по улицам как вода. Может быть, ты сможешь спасти Джейса, Светоч, но тебе не удастся спасти мир. Наступают темные времена. Земля темноты, как сама темнота; и тени смерти, без какого-либо порядка, и где свет как темнота. Если бы не Алек, меня бы здесь не было.
— Где бы ты был?
— Спрятался. Пережидал. Я же не герой.
Магнус взял Председателя Мяу и сбросил его на пол.
— Но ты же достаточно любишь Алека, чтобы не сбежать, — сказал Саймон. — В этом есть нечто героическое.
— А ты так любишь Клэри, что готов разрушить свою жизнь ради нее, — сказал с горечью Магнус, что не было для него характерно. — И посмотри, к чему это привело. — Он повысил голос. — Эй вы, достаточно. Идите все сюда. У Шелдона есть идея.
— Кто такой Шелдон? — спросила Изабель.
На улицах Праги было холодно и темно, и хотя пальто было на плечах Клэри, она обнаружила, что ледяной воздух врезался жужжащим шум в ее вены, заглушая остатки чувства, оставленного после боя.
Она купила чашку горячего вина и грела об неё руки. Она, Джейс и Себастьян затерялись в лабиринте улиц, которые становились всё более уже и темнее. Не было никаких уличных знаков или названий улиц и никаких других пешеходов; единственным регулятором была луна, перемещающаяся через густые облака.
Наконец дорожка мелких камней привела их на крошечную площадь, одна сторона которой была освещена вспыхивающей неоновой вывеской, которая гласила Kosti Lustr. Под знаком была открыта дверь, на стене было белое пятно, которое было похоже на недостающий зуб.
— Что означает «Kosti Lustr»? — спросила Клэри.
— Это означает «Костяной Канделябр». Так называется ночной клуб, — ответил Себастьян, шагая вперед. Его светлые волосы отражали смену цветов неоновой вывески — ярко-красный, холодный голубой, металлический золотой. — Ну что, вы идете?
Волна света и звука поглотила Клэри, как только она зашла в клуб. Это было достаточно просторное, но переполненное посетителями помещение. Казалось, что когда-то здесь была церковь. Она видела сохранившиеся витражи в стенах.
Пронизывающие цветные прожекторы выхватывали из толпы лица танцоров, излучающие счастье, освещая их холодным розовым, ядовито-зелёным, ярким фиолетовым. Был стенд ди-джея возле одной стены, музыка грохотала в динамиках. Музыка стучала по её ногам, проникала в кровь, заставляя вибрировать кости. В помещении было душно из-за толпы народа, пахло потом, сигаретным дымом и пивом.
Она хотела повернуться к Джейсу и спросить, хочет ли он потанцевать, однако вдруг почувствовала чью-то руку на спине. Это был Себастьян. Она почувствовала напряжение, но вырываться не стала.
— Пошли, — сказал он ей на ухо. — Мы не собираемся оставаться здесь, вместе с примитивными.
Его рука была как железо, нажимавшая на спину.
Она позволила ему подтолкнуть себя вперед к танцующим, и, казалось, толпа расступается перед ними. Люди, мельком посмотрев на Себастьяна, быстро отводили взгляд, отходя в сторону.
