— То есть, ты хочешь узнать, все ли со мной в порядке? — Она не хотела, но Себастьян выглядел польщенным. Он отвернул воротник своей рубашки наружу, и она смогла увидеть две аккуратных ранки прямо на ключице. — Я мог использовать иратце. — Клэри ничего не ответила. — Пойдем вниз, — сказал он, указав ей следовать за ним, проходя мимо нее, босой, вниз по стеклянной лестнице. Спустя мгновение она сделала то, что он просил. Он включал свет по ходу, поэтому, когда они добрались до кухни, ее заливал теплый свет. — Вина? — сказал он ей, открывая дверцу холодильника.
Она устроилась на одном из барных стульев, одергивая вниз свою ночную рубашку.
— Просто воды.
Она наблюдала за ним, пока он наполнял минеральной водой два стакана — один для нее, другой — для себя. Его плавные расчетливые движения были похожи на Джослин, но контроль, с которым он двигался, скорее всего, был привит Валентином. Это напомнило ей то, как двигается Джейс, с грацией опытного танцора.
Одной рукой он подтолкнул к ней стакан воды, а другой прижал свой стакан к губам. Когда он выпил, то поставил стакан обратно на стойку.
— Ты неверное знаешь, что валять дурака с вампирами заставляет тебя испытывать жажду.
— С чего мне это знать? — ее вопрос получился более резким, чем намеревалось. Он пожал плечами.
— Полагаю, вы играли в некие кусачие игры с тем Светочем.
— Мы с Сайманом никогда не играли в кусачие игры, — сказала она ледяным тоном. — На самом деле, я вообще не могу понять, почему кто либо специально хочет чтобы вампир питался ими. Ты разве не ненавидишь и презираешь нежить?
— Нет, — сказал он. — Не путай меня и Валентина.
— Ага, — пробормотала она. — Сложно не сделать ошибки.
— Это не моя вина, что я выгляжу как он и ты как она. — Его рот изогнулся, выражая отвращение от мысли о Джослин. Клэри нахмурилась глядя на него. — Вот видишь, опять. Ты всегда так на меня смотришь.
— Как?
— Словно я сжигаю дотла жилье животных ради веселья и зажигаю сигареты с помощью сироток.
Он налил еще один стакан воды. Когда он отвернулся от нее, она увидела пунктирные ранки на его горле, которые уже начали затягиваться.
— Ты убил ребенка, — сказала она резко, уже осознавая, что должна была держать рот на замке, продолжая делать вид, что она не считает Себастьяна чудовищем. Но Макс. В ее голове он был живой, как когда она в первый раз увидела его, спящим на диване в Институте с книгой на коленях и очками, криво сидящими на его маленьком лице. — Это не то, за что тебя смогут простить, никогда.
Себастьян вздохнул.
— Так и есть, — ответил он. — Так быстро раскрываешь карты, сестренка?
— О чем ты думал?
Ее голос был высок и утомлял ее собственные уши, но он вздрогнул, словно она огрызалась на него.
— Ты мне поверишь, если я скажу, что это был несчастный случай? — сказал он, ставя свой стакан на стойку. — Я не хотел убивать его. Просто отключить его, чтобы он молчал… — Клэри взглядом заставила его замолчать. Она знала, что не сможет спрятать ненависть в глазах: знала, что должна, знала, что это невозможно. — Я серьезно. Я хотел отключить его, как и Изабель. Я недооценил свою силу.
— Как насчет Себастьяна Верлака? Настоящего? Ты ведь убил его, не правда ли?
Себастьян посмотрел на свои руки, словно они были ему незнакомы; серебряная цепочка держала плоскую металлическую пластинку, словно идентификационный браслет вокруг его правого запястья, скрывая шрам от раны, которую нанесла ему Изабель, когда отсекла ему руку.
— Он не собирался отбиваться…
Чувствуя отвращение Клэри начала сползать с табурета, но Себастьян схватил ее за запястье, потянув ее к себе. Его кожа была горячей на фоне ее, и она вспомнила, как его прикосновение обожгло ее, тогда в Идрисе.
— Джонатан Моргенштерн убил Макса. Но что если я не тот же самый человек? Ты не заметила, что я не хочу даже использовать то же самое имя?
— Отпусти меня.
— Ты веришь, что Джейс другой, — тихо сказал Себастьян. — Ты веришь, что он уже не тот же самый человек, что моя кровь изменила его. Не правда ли? — Она кивнула без слов. — Тогда почему так сложно поверить, что произошло и обратное? может его кровь изменила маня. Возможно я уже не тот человек, которым был.
— Ты ранил Люка, — сказала она. — Того кто мне не безразличен. Того, кого я люблю…
