Четвертую лабораторию он нашел без труда. Постучав и услышав громкое «Да!», вошел.
Слава сидел за огромным, в лист ватмана, монитором, на котором светились некие цветные кривые, курил и быстро двигал по столу мышкой. Позади него высился шкаф, забитый вперемешку книгами, журналами и распечатками, а в глубине комнаты стояла какая-то установка, у которой возился некто молоденький – то ли студент, то ли лаборант. За открытым окном качалась сосновая ветка.
Слава обернулся не сразу, а обернувшись, сразу узнал Саньку, кивнул и усмехнулся:
– А, пострадавший. Заходите.
Санька зашел и уселся на предложенный стул.
– Рассказывайте, – потребовал Слава.
– О чем? – удивился Санька.
– О себе. И вообще, и о том, как дошли до жизни такой, в частности.
– А до какой такой жизни я дошел?
– Ну, к нам вот, например, попали. – Некто молодой у установки хихикнул. Слава зыркнул в его сторону, но от разговора не отвлекся. – Я же говорил вам еще на Яхроме, что у нас тут с вероятностями – сплошные отклонения от классической теории. И если уж попали сюда, значит – не просто так. Космонавтом быть в детстве мечтали?
Быть космонавтом Санька не мечтал. Он очень, до тоски хотел в космос, но хорошо понимал, что космонавтов сейчас набирают в основном из профессиональных военных летчиков, а ученые и другие специалисты туда попадут ох как не скоро. Воображать же себя тем, кем никогда не будешь (причем по собственному выбору становиться летчиком он не собирался), казалось ему глупым. Он мечтал, но мечтал о космосе и других планетах, а не о том, чтобы быть «профессиональным космонавтом».
Примерно так он Славе и ответил.
Слава хмыкнул.
– А что, интересный вариант. Я не просто так спрашиваю, Саня. Мы все тут немножко фанатики и немного сумасшедшие, впрочем, как и дело, которое мы делаем. И люди нам нужны именно такие. Ладно, рассказывайте, чем вы сейчас занимаетесь. Чаю, кстати, не хотите?..
За большим чайником Санька кратко изложил свою «творческую биографию»: где учился, над чем работал.
– Хорошо, – сказал Слава, когда он закончил. – Думаю, вы нам подходите. Впрочем, я еще на Яхроме говорил вам, что редко ошибаюсь в людях. Теперь ваша очередь решать, подходим ли вам мы. Могу вам предложить ставку младшего научного сотрудника. Или полставки, если не хотите так сразу совсем уходить из Университета. А сейчас расскажу о проблеме, над которой вам придется работать. Вы знаете, что такое геоактивная зона?
– Ну… – смутился Санька, – что-то слышал, кажется…
– Геоактивные зоны – это такие участки земной поверхности, где творится всякая чертовщина, – безапелляционно заявил Слава. – Как научный термин слово «чертовщина» не очень удачно, зато оно конкретно. Мы, разумеется, говорим, точнее – стараемся говорить о «чертовщине» более или менее достоверной. Поверьте, информации у нас достаточно. Потом вы поработаете с нашими базами данных, разберетесь, что здесь к чему, а пока просто примите на веру: почти вся эта «чертовщина», происходящая в ГАЗ, так или иначе, прямо или косвенно, связана с деформациями пространства-времени. Один пример вы наблюдали лично – я говорю о Лестнице. Другие варианты «чертовщины» не менее характерны. Спонтанная телепортация биологических объектов, например: шел человек по лесу, а потом – раз, и оказался в другом месте, за несколько (а иногда и за много) километров. Или «выпадения» во времени. Как раз у нас совсем свеженький такой случай есть. Сидели туристы у костра, варили кашу; один из них ее помешал, потом отошел к продуктовой палатке за тушенкой и пропал. Всей группой его три часа искали и не нашли. А через три часа появляется он из продуктовой палатки с тушенкой и поварешкой в руках, видит потухший костер и спрашивает: зачем залили? На него все набросились, а он подумал, что его разыгрывают, потом только сообразил, что солнце уже почти село. Или когда в лесу людей «леший водит». Слышали о такой штуке? Тоже из этой же оперы.
А наш интерес ко всем этим вещам, помимо того, что все они так или иначе примыкают к нашим проблемам, заключается в следующем. Дело в том, что практически со всеми геоактивными зонами связаны те или иные аномалии геофизических полей, не объясняемые никакими видимыми причинами. Да я вам уже показывал такую аномалию, снятую нами на Баран-горе. Мы полагаем, что эти аномалии вызваны деформационными процессами в структуре пространства-времени. А дальше… Смотрите, Саня. Многие процессы в физике обращаемы. Если вы передвигаете в пространстве электрический заряд – электрон, например, – то вокруг траектории его движения возникнет вихревое магнитное поле. Обратное тоже возможно: создайте вихревое магнитное поле, и электрон, попавший в него, придет в движение.
– Ага, – сказал Санька, – кажется, я вас понимаю. Вы имеете в виду, что, разобравшись в геофизике этой «чертовщины», можно будет, искусственно формируя физические поля какой-то особой конфигурации, работать с деформациями пространства? И, может быть, даже открывать входы в эйнштейновские «дыры в пространстве»?
Слава довольно засмеялся:
– Ну, не так просто, но общую идею вы ухватили правильно. Конечно, от простого понимания того, что именно происходит в геоактивных зонах Земли, до создания корабля, прокалывающего пространство, очень далеко, но все же… это одно из направлений, по которым мы ведем наступление на
