40 глава
После этого маленького, чувственного происшествия работать за своим массивным столом — жертвенником, на который была принесена моя юность и свобода — стало почти невыносимо. Как и оставаться наедине с Дисом в кабинете, хранящем воспоминания, о которых хотелось бы забыть.
То, что случилось со мной, так отличалось от красивой кинокартины, где всё проходит гладко, по нотам, где любовники синхронно достигают экстаза. На фоне их наслаждения, я наверняка выглядела ещё более ущербной. Нет ничего удивительного в том, что Дис с тех пор не заикался о произошедшем. Мои отклонения должны были когда-нибудь ему осточертеть.
Проклятье! Меня тошнит от поцелуев, а когда дело зашло чуть дальше, я чуть не расплакалась. Честное слово, я едва сдерживала себя от рыданий, когда волны наслаждения отхлынули, и мужчина убрал свою руку. Возиться с такой, как я, довольно мерзостное и неблагодарное занятие, так что Диса можно понять.
Вот только если он действительно решил от меня откреститься… Десница уже упустил момент, когда повернуть назад ещё представлялось возможным. Потому что теперь своеобразие наших отношений, вышедших за рамки «исключительно деловые», стала очевидна не только мне. Чем бы мы себя не выдали, суть происходящего между мной и Десницей разгадала смышленая Мадлен. Да даже недалёкий Лайз начал подозревать своего дорогого босса в недопустимо близких связях с бывшим врагом.
Подтвердила его страшные предположения поездка, которая стала настоящим ударом для моего телохранителя. Ведь я самым возмутительным образом оставила его, даже не сообщив о своих намерениях. Намерениях, о которых сама узнала в последний момент.
— Что? — переспросила я, находя озабоченным работой взглядом Диса, нависшего над (тем самым) столом.
— Я предложил тебе слетать на Цитру.
Выпрямившись в кресле, я нахмурено оглядела Десницу, пытаясь уловить в его образе след сомнений или внутренней борьбы. Он должен был испытывать хоть что-то, намереваясь вернуться в ад, который, казалось, покинул навсегда. Но выражение его лица не соответствовало смыслу слов: Дис как будто предлагал нанести внеплановый визит в ближайший район.
— Да… хорошо, отлично! — преувеличенная оптимистичность тона показывала всю степень моей растерянности. Это решение похвальное, но чертовски неожиданное. — Сделаем это на следующей неделе, идёт? Я попрошу Мадлен подкорректировать мой график. Думаю, пару дней…
— Не через неделю, — позволил себе перебить меня Дис. — Сегодня. Сейчас.
Я задела взглядом часы, словно действительно размышляла над тем, как бы выкроить пару минут для путешествия на другую планету.
— Сейчас? — переспросила я озадаченно. — Ты что, смеёшься надо мной?
Ох, когда же я пойму, что эти риторические вопросы не стоит адресовать Деснице? Чувство юмора у него ампутировано с рождения.
— Эй, это не дорогу перейти, знаешь ли.
— Это значит «нет»? — уточнил с неизменным спокойствием мужчина, кажется, готовый принять отказ так же хладнокровно, как и согласие.
— Это значит «как ты себе это представляешь?».
— Я предупредил о нашем отсутствии Мадлен и Олафера и распорядился насчет транспорта. Наше краткое отсутствие вряд ли сделает погоду в Децеме или Безане. Если ты, конечно, на это согласишься.
Оказывается, он подошёл к этому вопросу со всей серьёзностью, уже сделав необходимые приготовления. От меня требовалось лишь согласие, и он дожидался его с привычной сдержанностью, в которой, тем не менее, было что-то зловещее.
— Мы… будем одни?
— Да.
Дис решился на подобный крайне нелёгкий для него шаг в угоду моей «блестящей» идее, а не по собственному желанию. Был ли смысл теперь давать задний ход?
Я никогда не думала о возможности посетить Цитру. Тем более так скоро и совершенно спонтанно. А ведь к обрушившимся мне на голову вседозволенности и абсолютному попустительству нового мира, сшитого воедино из всевозможных грехов и табу, которые здесь теряли свой привычный статус, нужно было заранее подготовиться.
Встреча с Цитрой была подобна ошеломляющему удару. Не отрезвляющему, а наоборот — сводящему с ума, лишающему рассудка. Даже местный воздух принимался здешними туристами за наркотик. По сравнению с Тавросом, который ранее казался мне апофеозом блеска и роскоши, Цитра была королевой рядом со своей фрейлиной. Одним богам ведомо, сколько денег притекало сюда, и сколько их понадобилось на то, чтобы на месте пустоты возникло царство Порока, почитаемого как божество, как высшая добродетель.
Здесь исполнялись самые несбыточные мечты, поощрялись любые капризы и извращения, воплощались в жизнь даже совершенно сумасшедшие идеи.
Окруженный этой атмосферой, захлёбываясь ей, рос Дис. Низкий поклон его наставнику, кем бы он ни был: он сотворил из прoклятого сироты бойца,
