— С какой стати? — спокойно поинтересовался Индра, на что Бартл тихо прогудел:
— В этот день нашим отрядом отмечается вступление мастера Мельхома в должность нашего командира.
— Разве мастер Мельхом не погиб четыре месяца назад? — как будто недоуменно спросил Индра, чем вызвал резонное недовольство. Со стороны Бартла. С моей стороны.
— До тех пор, пока новый мастер не займет в нашем подразделении свое место, мы будем отмечать этот день, как и при жизни прежнего мастера, — напряженно ответил Бартл.
— Выходит, что этому «недомастеру» на вашей пирушке делать нечего, — заключил Индра, кивая в мою сторону.
— Госпожа Эла — человек, который проводил нашего мастера в его последний путь…
— Госпожа Эла? Здесь таких нет, — отрезал невозмутимо молодой босс. — Иди, Бартл…
— Бартл! — я развязала тесемку на свое шее и стянула с нее кольцо, после чего вложила его в широкую ладонь мужчины. — Эта вещь принадлежала твоему мастеру, и она совершенно точно должна быть рядом с вами в такой день, так ведь? Возьми… Хотя, знаешь, что? Забирай его насовсем.
— Мастер Мельхом отдал его вам…
— А я отдаю тебе. Ты оценишь этот подарок выше, чем кто-либо другой. Так будет справедливо.
Когда смущенный и немало растроганный Бартл вышел, в комнате воцарилось неловкое молчание.
— Готово, — объявила с поклоном женщина, и я провела ладонью по своей голове.
— И когда ты успело так сблизиться с ним? — поинтересовался Индра, прищуриваясь.
— Давно. Месяца три назад, — ответила я с вызывающей беспечностью. — Он оказался удивительно милым и добрым. Это странно, если учесть его комплекцию и сферу… занятости. Бартл очень переживает за мои успехи в обучении и…
— Не без причин, — оборвал меня Индра, теряя к разговору всякий интерес. Поднявшись на ноги, он обратился к своему телохранителю: — Убедись, что все готово и жди меня у ворот. И это с собой прихвати.
Под «этим» подразумевалась, конечно же, я.
— Минутку, наставник… мы куда-то собираемся?
— Поразительно, босс, делать это в воде намного… удобнее. Совершенно не больно, — тяжело дыша, проговорила я.
— Иди переоденься, — бросил сухо Индра, окинув меня быстрым взглядом.
На ходу стягивая промокшие перчатки, я вышла из моря, кидая их на каменистый берег, на котором разместился профессионально хмурый эскорт сына Иберии. Привыкнуть к постоянному присутствию этих мрачных мужчин в непосредственной близости было нелегко, но постепенно я научилась не придавать этому значения. Теперь же я их едва замечала.
Поехать на море было замечательной идеей и отличным способом совместить приятное с полезным. Моя несчастная спина, изнывающая от бесконечных падений не на маты, а на землю, умоляющая о возможности хоть раз поспать на мягком, сегодня о боли даже не вспоминала. И хотя вода делала меня еще более неуклюжей, зато падать было совершенно не страшно.
Когда я сменила одежду на сухую, то вернулась на берег и, оглядевшись, прошла к сидящему отдельно от остальных Дерилу. Слушая шум волн, личный телохранитель Индры выглядел на удивление умиротворенно. Кажется, он даже улыбался.
— Даже не верится, что мы останемся здесь на целый месяц, — проговорила я, садясь рядом с ним. Подтянув колени к груди, я начала растирать ладони. — Никогда не видела моря… это почти так же грандиозно, как и пустыня, окружающая Самти.
— А я никогда не видел пустынь, — отозвался Дерил, доставая из кармана сухие перчатки и протягивая мне. — Делаете успехи.
— Недостаточные для того, чтобы их заметил кто-то, кроме тебя, — усмехнулась я, дыша на озябшие пальцы.
— Позвольте, — взяв мои руки в свои, теплые и жесткие, Дерил продолжил: — Вам может казаться, что Индре безразличен ваш рост, но его он беспокоит даже больше, чем вас. Все-таки он ваш наставник.
— Думаю, он боится разочаровать отца…
— Не только поэтому. Как по мне, так ему хочется сделать что-то… увидеть плоды своих трудов и быть за них гордым. Если бы у меня был ученик, то я пошел бы на все, чтобы передать ему всю свою силу и опыт и в итоге увидеть, как он меня превзойдет.
— Вам нужно завести семью, — пробормотала я. — И воспитать сына.
Судя по всему, это было мечтой его жизни.
— Такие как я, госпожа Эла, не имеют права создавать семью.
— Эй, это просто несправедливо. Чем ты отличаешься от других?
— Тем, что я внезапно смертен. До крайности, — улыбнулся Дерил горько.
Разговор оставил в душе неприятный осадок. Стало тоскливо.
