— Не торопись, — тихо наставлял он, следя за тем, как я пытаюсь сделать вдох.
Поморщившись от отвращения, заключила:
— Тебя кто-то проклял, вынудив давиться этим.
— Это всего лишь следствие моего проклятья, — ответил он, делая новую затяжку. — Ты же знаешь.
Я не знала. Лишь могла сделать предположения, опираясь на его скудные объяснения и ответы. Сильнейшие психотропные препараты ему необходимы, чтобы элементарно не свихнуться от того огромного количества информации, которую его мозг анализирует каждую секунду. Вероятно, он не отдыхает даже во сне. Скорее, во сне его подсознание работает куда активнее…
Лежа в тишине и все еще пытаясь перевести дыхание, я вспомнила его слова. И меня пронзила догадка.
Если бы ты знала, что я видел…
— Что тебе снилось сегодня? — осторожно спросила я, разглядывая потолок.
Теперь я была уверена. Прийти сюда Индру вынудил разбудивший его кошмар, как-то связанный со мной… и Дисом.
Придвинувшись вплотную, брат уткнулся в мои растрепанные волосы, ответив шепотом, пропитанным ненавистью и страхом:
— Что он отнимет у меня всё.
19 глава
Символам в нашей жизни отведена не последняя роль. Они помогают людям сплотиться, почувствовать единство, общность. Недаром при вербовке в клан новобранцам накалывается татуировка с символикой клана. В этой традиции есть что-то священное, вызывающее трепет и гордость.
Да, символы важны… Потому теперь, смотря на гладкую кожу своего левого запястья, где до недавнего времени вызывающе и безвкусно светлело клеймо, я испытывала тоску и бессильную злость. Пусть даже знак Эзуса не объединял, а противопоставлял меня остальному человечеству, его утрата образовала в душе давящую пустоту. Я чувствовала себя потерянной. Чужой самой себе.
Меня обокрали, и, кажется, сам вор не испытывает по этому поводу ни малейшего беспокойства: было уже около десяти, но Индра и не думал просыпаться. А его дурацкая привычка цепляться во сне за все, что под руку подвернётся, с возрастом себя, к сожалению, не изжила.
Смотря на брата, я просто диву давалась: каким беззащитным он выглядел во сне. Хрупкое спокойствие, сковавшее его тело в данный момент, было так далеко от холодного безразличия и горделивой невозмутимости, с которыми он проживал свою жизнь.
Пройдет не меньше получаса с момента моего пробуждения, прежде чем мне удастся освободиться из плена его рук: Индру разбудил сигнал передатчика.
Приоткрыв веки, мужчина неторопливо осмотрелся.
— Это твой, — отметила я, когда он, откровенно игнорируя вызов, закрыл глаза.
— Пусть катятся к дьяволу.
Довольно неожиданно, если учесть его исключительное чувство ответственности и исполнительность. Наследник босса Нойран едва ли мог себе позволить столь нагло отлынивать от работы.
— Ладно, тогда не обессудь.
Высвободившись, я потянулась к тумбочке с его стороны, забирая передатчик и надевая его на ухо.
— О, с утром, Адсон, — пробормотала я, услышав бодрый голос секретаря Его Величества. Уперев локти в мужскую грудь, я бросила взгляд на прикидывающегося спящим Индру, — Представь себе, но даже модифицированные страдают похмельем. Ничего серьезного, он будет у босса через полчаса.
— Скажи, что я сплю, и через полчаса мало что изменится.
— Да, в любом случае, я прошу у вас прощения за него. Думаю, по пробуждении ему будет стыдно за свое поведение.
— Я не сделал ничего, за что мне следовало бы просить прощения, — отрезал Индра, открывая глаза. Явно намекая на вчерашнее.
— Хотя я бы на месте босса не стала бы даже слушать его, — ответила я, но ответ предназначался, разумеется, не Адсону. — Видишь ли, он совершенно не знает меры. Не понимает, когда нужно остановиться. И речь не только об алкоголе.
— Мне не хотелось причинять тебе боль. Но искупление всегда сопровождается страданиями, в этом весь смысл.
— Ага, а еще у него временами туго с пониманием.
— Ясно. Тебе хочется, чтобы я вымаливал у тебя прощение?
— Очень-очень туго с пониманием, да. Как мне вас всех жаль, вести дела с таким остолопом. Что? Нет, он ничего не слышит, Адсон. Он же спит.
