смертью.
— Я в такие игры не играю, Эла из Децемы, — сказал он, повернувшись ко мне. Расправив свои плечи, он гордо поднял голову. — Умереть от яда… разве есть смерть более позорная для воина?
Людское море взволновалось, зароптало.
— Согласен, — отвечаю я, все еще не веря в то, что кризис миновал. — Может еще только смерть по случайности.
Таким образом, Олафер оказался прав: страшащийся болезней и случайностей с летальным исходом Адэр отказался от проведения поединка на моих условиях, тем самым вынудив судей засчитать ему техническое поражение.
Даже при том, что я рассчитывал именно на такой исход, я еще долго не мог поверить, что проблема так скоро, даже незаметно разрешилась. Больше моя голова не будет болеть по этому поводу. Эта мысль казалась непривычной.
Задумчиво посмотрев на меня еще пару мгновений, глава Фебов повернулся к нам спиной, кивая своему наперснику.
— Бывай, малыш-босс, — махнул мне мозолистой рукой Адэр, направляясь к выходу. — Не думай, что я считаю себя безнадежно проигравшим. Что- то мне подсказывает, что мое малодушие спасло тебе жизнь.
С этим нельзя не согласиться.
Оглядев своих старейшин, я позволил себе вздохнуть с облегчением.
Слишком рано.
Я не успел проследить изменение, которое нарушило и без того неустойчивое равновесие эмоций, захлестывающих «Колизей». Просто в одно мгновение все буквально встало с ног на голову.
Адэр замер, так и не дойдя до дверей, остановленный возникшим перед ним как из воздуха фехтовальщиком. Высокий и гибкий, этот человек был похож на изворотливую, скользкую ящерицу. Его светлые волосы были на вид жесткими, выжженными на солнце. Безжизненным, немигающим взглядом он уставился на главу Фебов, уткнув в ямку под подбородком мужчины остриё длинной катаны. Наперсник Адэра, его «правая рука» среагировал на ситуацию секундой позже, оказавшись за спиной атаковавшего незнакомца и приставив к его горлу лезвие кинжала. Тот даже не пошевелился, продолжая смотреть строго перед собой.
В то же самое мгновение, когда неизвестный приставил катану к шее Адэра, Дис рванул в мою сторону. Шипастый кастет скользнул на пальцы его здоровой руки. Вспыхнувший алым взгляд нацелился на того, кто совершенно незаметно (для меня) оказался за моей спиной.
— Остыньте, — раздался надо мной шутливый приказ, после чего чужая, тяжелая рука опустилась на мою голову. — Я просто хотел поприветствовать своего блудного братца.
14 глава
— Это же Стокрылый Гай!
— Тион? Здесь?
— Какого дьявола они вылезли из Тавроса?
Люди, пришедшие засвидетельствовать дуэль между Децемой и Фебами, вскочили со своих мест, сыпля вопросами и переглядываясь.
— Уберите оружие! Немедленно! — вскричал за моей спиной главный судья. — Я приказываю вам подчиниться!
— Как только так сразу, — ответил без должного уважения нарушитель всеобщего спокойствия, взъерошивая мои волосы. Я же остолбенел, не в силах обрести необходимую дистанцию и оглянуться. — Не так быстро, Адэр из клана Феб. Не шевелись, просто слушай. Не обессудь, но ты сейчас послужишь наглядным примером всем тем, кто захочет бросить вызов Децеме, не поставив при этом в известность меня. Единственный человек, чей статус позволяет делать подобные предложения Эле, — я сам. Наматывайте на ус, — повысил голос мужчина, чья рука продолжала приводить мои волосы в беспорядок, — таков удел тех, кто думает иначе.
Фехтовальщик исчез из поля моего зрения так же внезапно, как и появился. Угрожающий ему кинжалом наперсник грузно повалился на землю, схватившись за грудь. Между пальцами его руки засочилась кровь.
Застигнутый врасплох, напуганный и оторопелый, я смотрел на то, как, шатаясь и хрипя, к нам медленно поворачивается Адэр. Его широкая ладонь была прижата к разрезанному горлу, из уголка губ по подбородку стекала пенистая алая капля. Глаза навыкате, лицо исказила гримаса боли и ярости.
— Ты… сволочь… Гай… ты… — оставив мысль незаконченной, Адэр рухнул на колени. Его взгляд, вцепившийся во врага в предсмертном усилии, желал ему мучительной и позорной кончины.
Я вздрогнул, когда глава Феб рухнул лицом вниз на каменный пол зала. Кровь, струящаяся из перерезанной артерии, стала собираться в глубоких трещинах между плитами. Крик застрял в моем горле, перехваченный очередным легочным спазмом. Впервые в жизни мне довелось стать свидетелем
