неблагожелательных граждан этой высокоразвитой цивилизации были пропущены через разделитель. Не многовато ли работенки для их «Синедриона»? Тысячами отправлять людей в ссылку изо дня в день?
— Объясняю дураку, который в школе не учился…
Ступай лесом, говорю, в школе я учился лучше вас всех вместе взятых.
— Теория относительности, фигня такая. Время — материя весьма непостоянная — течь может по-разному. У нас может пройти несколько месяцев, а у вас — один день. Это раз. Два: многие из преступников приговорены на несколько сроков подряд. Программа их наказания предусматривает новое рождение на земле сразу после смерти. В-третьих, «разделитель» не один в своем роде. Их тысячи по всей планете. Это распространенная мера наказания.
О'кей. Но не много ли возни с «отбросами общества»? Спорю, бюджетнее было бы построить в пределах их планеты обычную тюрьму. С колючей проволокой и стенами до небес. Чтоб снайперы с винтовками, овчарками и такие дела.
— Численность населения своей планеты знаешь?
Семь миллиардов или около того?
— Вот-вот. А теперь прикинь, какую площадь эта тюрьма должна занимать. — Как наша планета, ага. — Что касается бюджетности. Для всех этих семи миллиардов нужна еда, вода, одежда, одним словом, условия. Большая часть доходов государства уходила бы на содержание преступников, то есть на то, на что тратиться совсем не улыбается. А так преступники обеспечивают себя сами.
Предположим, что все так. Что же это получается, что и я преступник?
— Вроде того.
Ну уж нет, братец. Какой из меня преступник? От рождения за собой никаких дурных наклонностей не замечал. Напротив даже, я очень миролюбивый парень. Пацифист.
— Естественно. Ты ж не помнишь ничего. «Разделитель» память стирает начисто. Вот и рождаетесь вы все очищенные и убеленные. Сущие ангелы.
Что это за пенитенциарная система такая? Разве не справедливее будет оставлять человека до конца «тюремного срока» обдумывать свое плохое поведение? Разве это не главный аспект исправления? Вина, раскаяние, сожаление?
— До чего же ты приставучий дуралей, — вздохнул обреченно Раск, сползая в кресле и закрывая глаза. — Во-первых, амнезия в вашем случае — необходимость. Вас же при экзекуции «переписывают», понимаешь? Изменяют ваш жизненный «код». Память вносила бы в программу сумятицу, и через раз возникали бы разного рода логические ошибки. Вроде «побегов».
Как так?
Раск проводит оттопыренным большим пальцем по горлу.
— Суицид? — уточняю.
— Ага. Массовые самоубийства. Толпы кончающих с собой психопатов.
— При этом душа возвращается в оставленное некогда настоящее тело, так?
— Нет. Программой предписан определенный срок. Вот должен ты умереть в шестьдесят и точка. Раньше этого времени домой ты не вернешься.
— А… какой тогда резон кончать с собой?
— Существует такая штука — теория вероятности…
Руки чесались, как задушить его хотелось. Умник чертов.
— …и вот согласно этой штуке, есть вероятность, что носящаяся по космическим просторам «сбежавшая» душа выберется за границы нашей зоны влияния — коридора между нами и «тюрьмой».
— И?
— И реинкарнирует где-нибудь на краю Вселенной. Не знаю. Такого никогда не случалось. Это просто гипотеза, ясно тебе?
— Поэтому у вас не жалуют смертную казнь? Из-за этой гипотезы?
— А ты не так безнадежен, как могло показаться вначале.
Он сказал это, явно давая понять, что на больший комплимент от него я могу не рассчитывать.
Думает, что я ему поверил. Что мне пятнадцать, и потому он может мне спокойно на уши вешать псевдонаучную лапшу. Весь этот бред про тюрьму под именем «Земля». Мол, смысла в нашей жизни — ни на грош. И вся наша история, культура, религия, вся жизнь — это фантазия узников, ищущих оправдание своего существования. И этот сценарий — рождение, взросление, смерть; эта схема — школа-колледж-работа-пенсия — на самом деле не твой личный выбор, а программные установки. Да какой идиот на это поведется?!
— Ага. То есть выходит, вы двое проникли на территорию… зоны, чтобы устроить побег заключенного, который по каким-то причиним был приговорен и в итоге стал Эльзой, но вы с этим приговором не согласны, и потому…
