полоумные вопли.
И все же даже это не могло остудить моего желания. Идя по Пятой Авеню, я задумалась над этим всерьез. Проорать в унисон голосу солиста было нуждой, сравнить которую можно лишь с сексуальным неудовлетворением. Хотя к черту секс. Я никогда не испытывала такого наслаждения от него, как от песни, которую можно проскандировать во весь голос.
Был уже вечер, людей было очень много. Трасса окрасилась в желтый цвет, который носили на себе машины такси. Люди, люди с полным багажом тревожных мыслей и проблем окружали меня. А в моем мозгу не было ничего, кроме этих абсолютно дурацких слов, которые так хотелось прокричать всему миру.
На самом деле, это было какой-то нереальной зависимостью. И мне это мне не нравилась… ну как алкоголику не нравятся алкоголь, понимаете? Он вроде хочет от этого всего избавиться, но его рука все равно тянется к выпивке. Та же штука и со мной.
Тут был один выход — заслушать до тошноты, пока не приесться. Потому теперь эта песня стояла на всех вызовах моего телефона, на будильнике, и в плеере играла лишь она, поставленная на повтор. А я ее еще включила так громко, что не слышала ничего кроме ударных, электрогитар и мужского голоса. И мне чертовски нужно, мне необходимо подпеть ему!
И я не понимаю, как все эти люди могут сохранять такую мрачность и угрюмость на лицах. Для счастья мне не хватало только этой песни. Вы представляете, меня так просто сделать счастливой. А эти люди… они так обделены, если не слышат этих умопомрачительных аккордов.
Я резко свернула за угол одной из улиц. Плевать, решила я. Дома все равно меня никто не ждал, я могла себе позволить немного прогуляться. И я петляла по этим широким улицам, смотря на мир вокруг и снова и снова ставила песню на повтор, не желая слушать ничего кроме.
Дурацкая песня. Абсолютно. Я даже когда ее первый раз услышала, пропустила мимо. А потом вновь прослушала. И вновь.
Затягивает. Зависимость. От хорошей музыки.
Но серьезно, сейчас я была сама не своя с этой сдерживаемой улыбкой, от которой болели щеки. И если бы люди вокруг были чуть менее заняты собой, они бы нашли время, чтобы покрутить пальцем у виска.
Не помню, сколько времени прошло, но в итоге я шла по этой не очень широкой улице, плохо освященной редкими фонарями. Позади меня, перпендикулярно дороге, шел поток людей, я же здесь была одна. Идя дальше, я лишь сильнее отдалялась от толпы, радостная этому вожделенному уединению. Энергия рвалась из меня. Потому я в итоге совершенно перестала себя контролировать.
А мне всегда говорили, что я слишком впечатлительна.
Тут я сразу вспомнила все эти ночи, проведенные в клубах с друзьями, когда я еще могла себе позволить такую вольную жизнь. Нет, не подумайте, что я распущенная представительница этой золотой молодежи. За всю мою жизнь у меня был только один парень и тот… да ладно, к черту это все. В моих наушниках гремит Nickelback. И, пожалуй, я сетовала лишь на то, что не могу сделать громче…
— Порочная маленькая девочка в розовых стрингах, с которой богатый папочка хочет развлечься. Она могла быть с любым. И это забавно, дорогая, но я хотел тебя все это время.
Вы думаете, мне было интересно, что меня мог кто-то услышать? Моменты радости стоило ценить, потому я продолжала торопливо повторять за Чадом, не заботясь о громкости своего голоса. Я даже начала вспоминать какие-то движения и связки из клубных танцев, совмещая их с шагом, пока мои ладони покоились в карманах. Улица была достаточно длинной для меня.
— Ты взрываешь танцпол, милая. И мне нравится, как ты танцуешь. И дразнишься, посасывая большой палец. Ты выглядишь гораздо симпатичнее, когда у тебя есть кое-что во рту.
Серьезно, мне не хватало только бэк-вокалиста, который бы повторял все эти «ты не послушная», «ты такая зажигательная». И я была абсолютно довольна, наверное, потому, что сама не слышала свой голос. Не то, чтобы он был у меня ужасным. Но вы, наверное, понимаете, насколько абсурдно и нелепо все это выглядело.
И тут пошел мой любимый куплет…
— Лукавые уловки ее маленьких губ. Татуировка на левом бедре. Она нагибается над тобой, когда ты платишь. И это никогда не закончиться, девочка. Ну, так давай! Она одета как принцесса, и я ставлю на то, что ее кожа пахнет лучше любого цветка в пустыне.
А потом снова припев, про то, как какая-то… э-э-э, танцовщица, скажем так, из ночного бара выделывается перед этими мужиками, посасывая свой большой палец. Серьезно, сказала же, песня — дурацкая. А я не могу от нее отвязаться. Потому вновь повторяю уже давно заученные слова. А от меня все это слышать было нелепо вдвойне. Потому, если я считала песню дурацкой, то я была дурой в квадрате, крича эти слова на весь Нью-Йорк.
— И ты выглядишь куда симпатичнее, когда у тебя что-то во рту… — Кажется, я грубо выругалась, когда наткнулась на препятствие.
Я отвлеклась достаточно со всеми своими движениями в стиле гоу-гоу вперемешку с R`n`B. А еще эти слова… ну короче, я так утанцевалась, что налетела на твердую стену.
А потом, через бесконечных три секунды, она поднялась под моими руками и лбом, заставляя мозг резко отключится от анестезирующих слов песни и направить мысли в иное русло. Да, я уже не думала об этой «детке», посасывающей свой палец.
