ответила отрицательно.
- Знаешь, мне хочется погулять... долго-долго гулять и ни о чем не думать. - Виновато проговорила она, чувствуя, как рука Кастора, словно поощряя, мягко обнимает ее ладонь.
- Значит, будем гулять допоздна! И в кои-то веки ни о чем не думать!
***
Александрия нарядилась в праздник, опьянела, зазвучала смехом и песнями. И каждый житель города от раба до префекта урвал от этого пиршества свой кусок. Брес не был исключением, хотя, сказать по правде, он не знал, что именно празднует, но подчиняясь общему настроению и собственным потребностям тратил день на вино и женщину.
- О, Яхве... - Прошептала смуглая красавица Мирьям, смущенно смотря на мужчину, стоящего у оконного проема. - Я никогда не... никогда раньше не делала это так, понимаешь? С незнакомым мужчиной.
- И как ощущения? - Поинтересовался Брес с кривоватой улыбкой.
- Я хочу еще. - Едва слышно призналась женщина, закрывая лицо ладонями. - Но ведь я тебя совершенно не знаю...
- Нестрашно. - Ответил он, приближаясь к кровати нарочито медленно. - Я себя не знаю тоже.
Женщина рассмеялась; хотела игриво, но вышло несколько нервно, пугливо. Мирьям заключила его в объятья, даже не желая задуматься над словами, которые беспокоят Бреса на протяжении всего утра, незаметно переходящего в день. Кем он стал теперь, после своего падения? Во что она его превратила? И под "она" Брес с некоторых пор подразумевал не Инанну.
Ина отобрала у него положение, но ведь даже без небес (которые ему наскучили, что уж тут скрывать), без своих чертогов и богатств Брес оставался богом. Так считали люди, так считал он сам. Ведь не он для небес, а небеса для него. А теперь... Эохайд откровенно не понимал, почему этот мир до сих пор живет, дышит и даже не замечает, что на их глазах свершилась чудовищная катастрофа: он захотел смертную, а та отвергла его. Отвернулась и сказала, что прощает. Это было так непостижимо и несоизмеримо с его представлением о законах жизни, что Брес верил: совсем скоро наступит то, что люди в священном ужасе называют концом света. Реки потекут вспять. День станет ночью. Звезды упадут на землю. Ведь поведение Айрис стоит в одном ряду с этими аномалиями.
Отвергла его, да, но это еще полбеды. Поразительно, конечно, что нашлось что-то хуже этого, но думая сейчас о своей милой попытке покорить смертную, Брес помимо злости и возмущения ощущал то, что люди называют виной. Потому те слова, обращенные к Мирьям, были полны тревожной истины: он себя не узнавал. Теперь каждую минуту Брес с ужасом ожидал от своей души новых эмоциональных сюрпризов. Возможно, еще несколько дней, и он пойдет к Айрис просить прощения. Начнет петь ей хвалебные гимны и дарить подарки. То есть вести себя так, словно они поменялись местами, словно это он - простой смертный, а она внезапно приобрела в его глазах небывалую ценность и достигла недосягаемых высот, стала хозяйкой его судьбы и прочая, и прочая...
Получается, что Айрис забрала у него куда больше, чем Инанна. И следовало бы ненавидеть за это смертную, а он думает лишь над тем, что она сейчас слишком далеко от него. Где-то там, среди толпы, а может отделенная от нее стенами комнаты. В любом случае, рядом с блондинистым сопляком, который рассматривает ее как жертву своего первого раза. И пусть боги отметят силу воли, удерживающую Бреса на месте.
Эохайд не помнил, как долго пытался вытеснить вопиюще жалкие мысли красотой женского тела. Казалось, ему это почти удалось, и все же сейчас Мирьям заворачивалась в пеплон, а мужчине казалось, что он что-то упустил.
- Кто она?
Пусть Мирьям и сказала, что торопится домой к мужу, ей хватило времени, чтобы задавать вопросы такого рода.
- Она?
- Женщина. Ты... - Любовница вновь смущенно зарделась, словно знала, что не имеет права на ревность и все равно ничего не может с собой поделать. - Ты несколько раз произнес ее имя.
Отличная новость, оказывается кроме всего прочего, ему перестает подчиняться собственное тело.
- Айрис. - Повторила едва слышно Мирьям, "разгадав" суть его замешательства: такой мужчина вполне оправдано может запутаться в женских именах.
И прежде чем задуматься над ответом, Брес уже его дал. С его языка как-то сама собой сорвалась та самая глупость, которую он некогда сказал Мелите.
- Жена? - Прошептала растеряно Мирьям. - О, Яхве... у тебя есть супруга? Но как... как же...
Как же у нее вышло получить тебя? Как же ей удается оставаться в твоих мыслях, даже когда ты находишься в объятьях другой? Как же она посмела назвать тебя только своим?
Вопросы, на которые он бы хотел получить ответы и сам.
- Какая это мука, должно быть. Она, наверное, сходит с ума от ревности. - Добавила глухо женщина.
- Хотел бы я в это верить.
