- Я убью его.
- Нет, постой! Ты ведь так... разве ты таким образом не сделаешь только хуже? - Не достаточно убежденно и твердо для голоса разума пролепетал Энки. - Видимо, ты... ну... хочешь получить эту женщину, но разве так ты приблизишь ее к себе?
- Да что ты понимаешь! - Взмахнул рукой Брес, вскакивая из кресла и начиная мерить беспокойными шагами площадь своего жилища. - Видел бы ты, в кого этот хряк ее превратил! В рабыню! В покорную, безответную слугу! Может, я ошибся? Может это, правда, не она? Потому что я помню эту женщину! Она скорее умрет, чем покорится кому бы то ни было. Даже мне, Энки, даже мне! Она не приняла
И вот в чем его проблема: главным преступлением Бресу виделось не то, что он опять опоздал и позволил случиться этому нежелательному замужеству. Его выводило из себя осознание того, что Айрис забыла его. Что она его не узнала. Что отвергла давным-давно, чтобы потом называть своим супругом какого-то маломощного урода.
Казалось бы, Брес усвоил много жестоких, но полезных уроков за время, проведенное на земле. И тем не менее его эго от этого меньше не стало. Возможно, оно даже ширилось: ведь теперь он мученик, прошедший через такие тернии, которые и узники Аида не видели, что говорить о праздных небожителях.
И Энки хотелось было сказать об этом старшему брату. Сказать, что в этом и есть суть проклятья, которое он должен терпеть мужественно, делая при этом выводы, чтобы в дальнейшем не наступать на те же грабли. Ведь в том, что теперь происходит, виноват только он один. Айрис вполне объяснимо сейчас называет своим супругом другого, поскольку Бреса не было рядом, когда ее обедневшие родители решались на брак по расчету.
Но младший молчал, зная, что к таким выводам Брес должен прийти сам. А еще, потому что, банально, жить хотел.
К выводам, Брес, однако, пришел нескоро. Зато у него отыскалось в достаточной мере безумия, чтобы с тех пор начать преследовать несчастную женщину. Он называл ее старым именем, рассказывал об их совместном коротком прошлом, о проклятии. Говорил все то, что накопилось за года, проведенные в одиночестве. Чего он добился?
Для нее - страх, паранойя, слезы. Для себя - ревность, отчаянье, ярость теперь уже в двойном размере.
Однако нельзя было сказать, что их разговоры прошли за зря. Однажды наступил тот день, когда Айрис, словно припомнив забытый сон из своего детства, узнала его. И хотя детали их прежнего житья-бытья в ее памяти не отпечатались, она помнила главное: Брес - опасный лжец, в день встречи с которым она потеряла буквально все.
- То есть... уже совсем скоро. - Прошептала Айрис однажды, когда мужчина дерзко появился в ее заволоченной ночью спальной. - Двадцать один год, да? Хорошо.
И легла на подушки, закрывая глаза. Словно Брес только что спел ей колыбельную, а не предсказал скорую кончину. Нет, она не стала рабыней, как он имел неосторожность заявить. Теперь, смотря на нее, отстраненную и спокойную, Брес вновь наперекор внутреннему сопротивлению вынужден был признать: она по-прежнему сильнее него.
А он устал. Так смертельно устал от вины и безысходности, что, казалось, найдет покой лишь в ее объятьях. Но она опять отвернулась от него.
- Предпочитаешь своего мужа? - Ожесточенно усмехнулся Брес. - Ублюдок даже не знает, кто ты! Из всех людей на этой гребаной планете один только я знаю это. И я ждал тебя все это время... ты, даже если захочешь, не сможешь представить, каково это... и теперь... вот такой конец?!
- Ты не меня ждал. - Отмахнулась она так привычно медленно и тихо. - А повода умыть руки.
- Ты ни черта не знаешь! - Прошипел оскорблено мужчина, расхаживая по ковру.
- А ты знаешь? Знаешь, что означает твое проклятье? Твоя борьба должна быть непрерывной. Нет смысла на что-то надеется, ждать какого-то определенного призрачного момента, который сулит тебе отдохновение. Такого момента нет и, кто знает, наступит ли он. Я умерла, так что ж? Я вернусь снова. А когда вернусь, то не задержусь здесь надолго. Моя роль в этом проклятии предельно проста: напоминать тебе о твоей цели. Смысл ждать меня, Эохайд Брес? Сегодня я замужем за другим мужчиной, которому не собираюсь изменять. В следующий раз я могу родиться слепой, глухой и немой. Или же я умру в ту же секунду, как только твой взгляд найдет меня. Не стоит забывать: я вынуждена приходить сюда не для твоего удовольствия, я для твоего страдания. Так зачем же меня ждать? Смешной ты...
Ему не было смешно. Ее слова распинали. Она отвергла его тело, что ж, он простил. Но швырять ему в лицо его полное боли ожидание, надежду, покорную жажду... были такие моменты, когда Брес откровенно боялся, что причиной ее смерти может стать именно он.
Не в этот раз. Элин, а для него навечно - Айрис, умерла через восемь месяцев от родов. Ребенок не выжил тоже.
На протяжении всего проклятья Айрис рождалась и умирала пять раз, словно по числу душ, которые он должен был уберечь от вечного огня. Но - и это проблема - он справился лишь с четырьмя. А ныне двадцать первый век Anno Domini. С момента их последней встречи прошло несколько столетий, и последнюю женщину, душу которой внепланово вознесли на небеса с его легкой руки, звали Жанна. И теперь, кроме прочего, Брес ждал Айрис, чтобы сказать ей: "Да-да, та самая Жанна. А разве я плох в роли Михаила?".
