– Я даже не хотела присоединяться. Мои дедушка и бабушка… Пришел маска… – я прикусила язык. Заткнись, Лайя. Я хмуро уставилась на старуху, не удивляясь, что она свирепо смотрит в ответ.
– Расскажи мне правду, почему ты вступила в Ополчение, – потребовала она. – И я не выдам твой маленький грязный секрет. А не ответишь, я расскажу этой стервятнице с ледяным сердцем, кто ты есть на самом деле.
Кухарка положила тесак на стол и села рядом со мной в ожидании. Будь она проклята! Если я расскажу ей о налете и о том, что случилось после, она все равно может выдать меня. Но если я не скажу ничего, она отправится в комнаты Коменданта немедленно. Она достаточна безумна, чтобы так поступить. У меня не оставалось выбора.
Пока я рассказывала о событиях той ночи, она сидела молча и неподвижно. Когда я закончила, слезы струились по моим щекам, но искромсанное лицо Кухарки не выражало ровным счетом ничего. Я вытерла глаза рукавом.
– Дарин в тюрьме. И когда они запытают его до смерти или продадут как раба – это лишь вопрос времени. Я должна вызволить его. Но не могу сделать это одна. Повстанцы обещали помочь мне, если я буду шпионить для них. – Меня трясло. – Ты можешь угрожать мне чем угодно, да хоть отдать мою душу самому Князю Тьмы. Не важно. Дарин – мой единственный родной человек. Я должна спасти его.
Кухарка промолчала, и я решила, что она предпочла просто не замечать меня. Но когда я направилась к двери, она заговорила:
– Твоя мать – Мирра.
При имени матери я обернулась. Кухарка проверяла меня.
– Ты не похожа на нее.
Я так удивилась, что даже не попыталась отрицать это. Кухарке сейчас было около семидесяти и, наверное, примерно шестьдесят, когда мои родители возглавляли Ополчение. Как ее звали по-настоящему? Какова была ее роль?
– Вы знали мою мать?
– Знала ли я ее? Да, знала! Но твой отец всегда н-нравился м-мне больше. – Она прокашлялась и раздраженно покачала головой. Странно, я никогда не слышала, чтобы она заикалась. – Добрый человек. Умный мужчина. Не… не т-такой, как твоя м-м-мать.
– Моя мать была Львицей…
– Твоя мать… не… стоит твоих слов, – голос Кухарки сорвался на рык. Губы ее горестно изогнулись. – Никогда… никогда не слышала ничего, кроме собственного эгоизма. Львица. Из-за нее я здесь.
Грудь Кухарки с шумом вздымалась, дыхание стало тяжелым, будто у нее случился припадок, но она превозмогла себя, намереваясь высказать все, что хотела.
– Львица, Ополчение и их великие планы. Предатели. Лжецы. Д-дураки. – Она встала и взялась за тесак. – Не верь им.
– У меня нет выбора, – промолвила я. – Я должна.
– Они используют тебя… – У нее тряслись руки, она схватилась за столешницу и выдохнула последние слова: – Они берут… берут… берут. А затем… затем… они бросят тебя на съедение волкам. Я предупредила тебя. Запомни. Я предупредила тебя.
22: Элиас
Ровно в полночь я вернулся в Блэклиф в полном боевом снаряжении, гремя оружием. После Испытания на Мужество мне не хотелось, чтобы меня снова застали без обуви, с единственным кинжалом.
Мне отчаянно хотелось узнать о самочувствии Элен, но я превозмог желание отправиться в лазарет. Каин запретил туда соваться, а с ним не поспоришь.
Я прошел мимо стражников, охранявших ворота, искренне надеясь не встретиться с матерью. Зная, что своими интригами она чуть не лишила Элен жизни, я был уверен, что сцеплюсь с нею. Тем более после того, что она сделала с рабыней.
Когда сегодня утром я увидел букву К, вырезанную на коже Лайи, у меня невольно сжались кулаки. Я даже представил себе на мгновение, как причиняю такую же боль Керис. Посмотрел бы, как тебе это понравится, ведьма. В то же время мне хотелось бежать от Лайи, сгорая от стыда. Ведь во мне течет кровь женщины, которая сотворила это зло. Она – часть меня, и моя реакция – ненасытная жажда насилия – тому доказательство.
Я не похож на нее.
Или похож? Я снова подумал о поле боя из кошмарного видения. Пятьсот тридцать девять тел. Даже Комендант едва ли стольких сгубила. Если Пророк прав, то я не похож на свою мать. Я хуже.
«В тебе проснется то, что ты так ненавидишь», – сказал Каин, когда я думал сбежать. Но как мог мой побег сделать меня еще хуже того убийцы, который лишил жизни всех тех несчастных на поле боя?
Глубоко задумавшись, я не заметил ничего необычного в казарме Мастеров и прошел в свою комнату. Но в следующий миг меня осенило. Леандр не храпел. Деметриус не бормотал имя своего брата. Дверь Фарриса не была распахнута, как обычно.
В казарме никого не было.
Я обнажил мечи. Тишину нарушало лишь потрескивание масляных ламп, мерцающих на фоне черных кирпичей. Затем одна за другой лампы погасли. В щель под дверью в конце коридора стал сочиться серый дым, расползаясь словно туча, несущая ураган. В тот же миг я осознал, что происходит.
Второе Испытание, Испытание Хитрости, началось.
– Осторожно! – раздался голос за спиной.
Элен – живая – втиснулась в двери следом за мной. Она была полностью вооружена, прическа – волосок к волоску. Я хотел обнять ее, но пришлось упасть на пол – метательные звезды с острыми как бритва краями просвистели в воздухе как раз на уровне шеи.
Следом за звездами появились сами нападавшие. Три быстрые и гибкие фигуры выпрыгнули из дыма, точно змеи из корзины, гибкие и молниеносные. Их лица и тела были полностью замотаны в черные траурные полосы ткани. Я едва успел вскочить на ноги, когда один из ассасинов приставил меч к моему горлу. Я откатился назад и сделал подсечку, но моя нога прошла сквозь воздух.
Странно, он был здесь… только что…
Рядом с собой я увидел Элен. Ассасин теснил ее к клубам дыма, и ее меч, быстрый как ртуть, то и дело отражал удары.
– Добрый вечер, Элиас, – прокричала она сквозь звон мечей. Мы встретились взглядами, и на ее лице мелькнула задорная усмешка. – Скучал по мне?
У меня не хватило дыхания ответить ей. Два других ассасина наступали на меня. И хотя я сражался двумя мечами сразу, никак не мог их одолеть.
Наконец левый клинок поразил цель, утонув в груди одного из них. Меня охватил триумф.
Нападавший замерцал и исчез.
Я оцепенел, сомневаясь в реальности того, что видел. Другой ассасин воспользовался моим замешательством и толкнул меня в дым.
Казалось, я упал в самую черную пещеру, какая только есть в Империи. Я попытался найти выход, но руки и ноги словно налились свинцом, и спустя несколько секунд я повалился на пол. Тело лежало мертвым грузом. Метательные звезды рассекали воздух, и я едва смог осознать, что одна из них задела мою руку. Меч выпал на каменный пол коридора, и где-то далеко, словно из-под толщи воды, закричала Элен.
Яд. Это слово вернуло меня к жизни из этого бесчувствия. Дым был отравлен.
Призывая последние остатки сознания, я нашел на полу меч и наконец выполз из темноты. Несколько глотков чистого воздуха помогли мне прийти в себя, и я заметил, что исчезла Элен. Я стал всматриваться в клубы дыма, пытаясь ее найти, когда появился убийца.
Я нырнул под меч ассасина, намереваясь обойти сзади и, обхватив руками его торс, швырнуть на пол. Но лишь коснувшись противника, я почувствовал, как меня пронзает холод. Охнув, я отпрянул в сторону. Казалось, я опустил руку в ведро со льдом. Ассасин замерцал и исчез, появившись в нескольких ярдах от меня.
Они не люди, понял я. Тотчас вспомнились предостережения Зака. Древние существа реальны. Они приходят за нами. Черт возьми! Я ведь думал, что он спятил. Как такое возможно? Как могли Пророки…
Ассасин кружил около меня, и я оставил раздумья. В конце концов как эти существа появились здесь, не имело значения. А вот как их убить – об этом стоило подумать немедленно.
Я заметил блеск серебра – это Элен пыталась выкарабкаться из отравленного облака, цепляясь за плиты пола рукой, затянутой в перчатку. Я вытащил ее, но она была как в тумане и едва держалась на ногах. Я перекинул ее через плечо и бросился по коридору. Отбежав довольно далеко, я опустил свою ношу на пол и повернулся лицом к врагу.
