Эхо вышла из лодки и поскользнулась на прибрежных валунах. Впрочем, берегом крошечную полоску земли не более шести метров в ширину, усыпанную камнями, между которыми там и тут торчали сорняки, можно было назвать лишь с большой натяжкой. Гай протянул руку, чтобы поддержать ее, и девушка даже сквозь кожаную куртку почувствовала, какая теплая у него ладонь. Эхо вырвалась, не обращая внимания на исказившееся от боли лицо Гая: они не так близки, чтобы она заботилась о его чувствах. Она огляделась и не заметила даже намека на дверь в святилище оракула. Лежащий перед ними валун почти весь порос мхом. На свободном от мха пространстве в метр шириной были нацарапаны какие-то руны. Эхо не могла их прочесть, но уже видела их раньше. Девушка коснулась висевшего у нее на шее серебряного ключа: он был холодный.
Гай вслух прочитал надпись: «Чтобы узнать правду, сперва нужно этого захотеть». – Такая же, как на ключе. – Он погладил камень. – Раньше здесь этого не было.
Эхо стояла так близко к нему, что они соприкасались рукавами и между ними, казалось, пробегал ток.
– А как же ты в прошлый раз попал внутрь?
– Тут была дверь. Я постучал и вошел, – ответил Гай и занес было над камнем кулак, словно хотел постучать, но передумал и опустил руку. – Видимо, вход завалили валуном, чтобы не залез кто не надо.
Поиски жар-птицы становились опаснее с каждым днем, и Эхо старалась не думать о доме. Сама мысль о том, что она никогда больше не увидит свою библиотеку, не вдохнет затхлый запах книг, не коснется гирлянд, висевших на краденых полках, была непереносима. Но дома она тоже наложила на дверь заклятье от незваных гостей. Эхо достала из ботинка кинжал.
– Есть у меня одна мысль, – пояснила она. Гай с любопытством уставился на нее. Эхо проткнула указательный палец, прижала его к стене и прошептала:
– Кровью моей.
В воздухе привычно сгустились чары, и валун с грохотом отъехал в сторону, открыв их взглядам комнату, освещенную множеством свечей. Вдоль стен от пола до потолка тянулись полки, заваленные всевозможными диковинами, каких Эхо отродясь не видывала. Короны, перстни, драгоценные камни лежали вперемешку, небрежно, точно мусор. В углу, рядом со сломанной скрипкой и ящиком с ржавыми колокольчиками, пылился средневековый клавесин. Целая полка была уставлена фарфоровыми статуэтками кошек, а на другой виднелись черепа, как звериные, так и человечьи. На одной стене висели часы всех мыслимых форм и размеров, под ними – чуть покосившиеся старинные напольные часы. Повсюду горели свечи, и воск капал на пол. На другом конце комнаты виднелась единственная дверь, деревянная, но с темной железной решеткой.
– Красиво, – заметил Гай.
– Скорее уж жутко. – Эхо осторожно ступила за порог. – Вообще-то я не рассчитывала, что мой трюк сработает. Похоже, меня тут ждали.
Гай вошел за ней, и валун за его спиной вернулся на прежнее место.
– Подозреваю, что наш приход оказался не таким неожиданным, как мы думали.
Он обошел комнату, разглядывая коллекцию оракула, и замер перед стеной с часами. Там их были дюжины, но все показывали одно и то же время. Без пятнадцати полночь.
«Та птица, чей слышен голос в полуночном хоре скорбей», – подумала Эхо. Что бы это значило?
– Что это такое? – спросила она, указав на череп на полке. Вроде бы кошачий, но кто его знает.
– Дары, – ответил Гай. – В обмен на предсказания. – Он обвел рукой окружавшие их предметы. – Как видишь, она давно этим занимается.
– А что ты ей дал в прошлый раз? – поинтересовалась Эхо.
Гай направился к груде оружия в противоположном от клавесина углу, порылся в ней, уронив несколько шлемов, щит и с полдюжины сюрикенов. Спустя минуту выудил меч с зазубренным лезвием.
– Вот это. Мой первый меч. Мне подарил его отец, когда я был еще ребенком. Тогда меч был для меня слишком велик, но потом я вырос и смог с ним управляться. – Гай провел рукой по лезвию. – Не думал, что увижу его снова.
У Эхо по спине побежали мурашки: странное чувство, будто они здесь не одни. В это мгновение послышался голос, доносившийся отовсюду и ниоткуда:
– Но я знала, что ты вернешься.
Эхо резко обернулась с кинжалом в руке. Посередине комнаты стояла фигура в черном плаще. Лицо незнакомки закрывал капюшон. Единственное, что Эхо разглядела, – кисти рук, покрытые перьями всевозможных расцветок, от индиго до фисташкового. Ближе к пальцам перья сменялись чешуйками наподобие тех, что испещряли скулы Гая. Прорицательница походила и на птератусов, и на дракхаров. Эхо никогда не видела ничего подобного.
Если прорицательница действительно была такой древней, как рассказывал Гай, едва ли кинжал способен причинить ей вред, но все-таки с ним Эхо чувствовала себя спокойнее. Девушку охватила тревога, хотя она и сама не понимала почему. От оракула не исходило угрозы, но Эхо терпеть не могла, когда ее застигали врасплох.
– Добро пожаловать в мое обиталище. – Прорицательница шагнула к Эхо, и та попятилась. – Сложите оружие, оно вам не понадобится. – Звук «с» в ее устах тянулся, как ириска.
Эхо не обернулась, чтобы посмотреть, послушался ли Гай, но по раздавшемуся лязгу поняла, что он бросил меч. Однако сама не выпустила кинжал.
– Я не слышала, как вы вошли, – заметила Эхо. – Как вы здесь оказались?
Прорицательница пошевелила пальцами:
– По волшебству.
Теплые руки легли на плечи Эхо, и от неожиданности она вздрогнула Обернулась и увидела, что позади стоит Гай.
– Не волнуйся, Эхо, – проговорил он. – Она нам расскажет то, что мы хотим знать. – Он посмотрел на прорицательницу. – Если я правильно помню, мы должны принести вам дар?
Прорицательница устремилась к ним. Полы ее плаща парили над полом, как будто она не касалась ногами земли. Казалось, оракул не идет, а плывет по воздуху. Эхо отшатнулась, но уперлась спиной Гаю в грудь. Она не думала, что Гай даст ее в обиду, но сейчас предпочла бы, чтобы он держался от нее подальше. Эхо сглотнула комок в горле. Ей было страшно. Чутье подсказывало ей, что надо уносить ноги: прыгнуть в лодку, переплыть озеро, бежать прочь от прорицательницы и ее тайн, забыть о жар-птице. Но она не привыкла пасовать перед опасностью, да и отступать было поздно.
– Не беспокойся о дарах, – ответила прорицательница. – Всему свое время. – Она кивнула в сторону Эхо. – Я смотрю, ты нашла дорогу по подсказкам, которые оставила прежняя девушка.
Прежняя девушка? Эхо вырвалась из рук Гая. Ей нужно было пространство, чтобы отдышаться, подумать.
– Какая девушка? О чем вы?
– Та, что в прошлый раз пришла спросить меня кое о чем, – пояснила прорицательница. – Правда, мои ответы ей пришлись не по вкусу, вот она и решила переложить все на твои плечи. И когда ты украла музыкальную шкатулку, то запустила цепочку событий, которые и привели тебя ко мне. Каждое действие в этом мире имеет свои последствия. Каждая костяшка домино опрокидывает следующую за ней. Она слишком долго ждала ту, кто выпустит ее на волю.
– Кто «она»? – удивилась Эхо.
– Жар-птица, – ответила прорицательница. – Кто же еще?
Сердце Эхо забилось так сильно, что Гай, наверное, слышал его стук.
– Так она здесь? Она жива?
Лицо прорицательницы оставалось в тени, но Эхо была практически уверена, что та ухмыльнулась.
– О да, конечно. И она ближе, чем ты думаешь. Но помни… прежде чем восстать, нужно пасть. – Покосившись на Гая, прорицательница добавила: – Прежняя девушка не взяла его с собой. И это была ее первая ошибка.
Эхо бросила взгляд на Гая, который смотрел на нее, нахмурившись, как будто видел впервые. Ей это не понравилось. Вообще все происходящее было Эхо не по душе.
– Не понимаю, – призналась она.
Похоже, прорицательницу это ничуть не смутило.
– Поймешь еще, – невозмутимо ответила она, и от слов ее повеяло холодком, точно от осеннего ветра. – Но я забегаю вперед. Время идет, а у вас еще много дел. Скоро полночь. Скажи мне, дитя мое, что рассказывала тебе Птера?
