Утверждая, что такая встреча имела место, обвинение приходит к головокружительному выводу, что «во время этой встречи они обсуждали вопросы, касающиеся внешней безопасности страны и составлявшие государственную тайну».
Так и сказано. Почему журналист и редактор газеты «Авги» Глезос не может встретиться с греческим коммунистом Колияннисом и почему при встрече они должны непременно касаться вопросов, «составляющих государственную тайну», хотя по своему положению ни в какие «государствен* ные тайны» современной Греции они посвящены, при всем желании* быть не могли; наконец, что именно за «тайны» ими обсуждались, а если и обсуждались, то какой ущерб это причинило или хотя бы могло причинить «внешней безопасности страны»? — ответа на все эти законные вопросы беззаконное обвинение не дает и дать даже и не пытается.
Вот и все, как это ни странно. И на этом «основании» человеку (и какому человеку!) угрожает смертная казнь.
Но самое любопытное состоит в том, что и самый факт встречи Глезоса с Колияннисом не имел места, хотя и в этом случае не было бы оснований судить Глезоса по какой бы то ни было статье какого бы то ни было уголовного кодекса в каком бы то ни было суде.
Да, встречи не было. Обвинение располагает лишь одним «доказательством» противного — показанием агента секретной полиции, который в ночь на 17 августа прошлого года будто бы выследил Колиянниса, направляющегося в дом сестры Глезоса для встречи с последним.
Ни в одной стране мира показания агентов секретной полиции не рассматриваются как судебное доказательство по той простой причине, что по самому характеру своей деятельности эти лица не могут рассматриваться как объективные свидетели, так как они служебно, лично и прямо заинтересованы в том, что показывают об объектах своей деятельности, о тех, за кем они охотятся и кого они выслеживают.
В деле Глезоса единственное «доказательство» —- это показания секретного филера политической полиции, что само по себе грубейшее нарушение общепринятых правовых норм.
Встреча, как утверждает обвинение, имела место и стала известной полиции в ночь на 17 августа. Если эта встреча сама по себе квалифицируется как измена, то почему полиция занялась этим «важнейшим делом» лишь в конце октября и лишь тогда вдруг проявила такую прыть, что даже арестовала сестру Глезоса? В самом деле, почему?
Кстати, сестра Глезоса упорно отрицала факт встречи брата с Колияннисом в ее квартире и лишь после того, как ее в течение двух месяцев содержали в подземной камере политической полиции, «призналась», что такая встреча будто бы имела место и Даже «опознала» Колиянниса, которого никогда* раньше не видела, по предъявленной ей полицией фотокарточке Колиянниса, снятой 20 лет назад.
Современная криминалистическая наука берет под сомнение достоверность опознаний, сделанных при предъявлении фотокарточек даже свежего происхождения. Как же можно серьезно отнестись к «опознанию», сделанному по фотографии, снятой за 20 лет до этого, когда не только человек, лишь однажды видевший опознаваемого, да и то ночью, но даже его собственная жена и мать могут ошибиться. Ведь внешность человека за такой срок, увы, меняется очень сильно, и этот непреложный физиологический закон не в силах отменить даже пресловутый закон № 375 при всей внушительности своей нумерации.
Добавим к этому, что «опознание», сделанное будто бы сестрой Глезоса, как, впрочем, и все ее «показания», появилось на свет божий из зловещего мрака подземной камеры греческой охранки.
До подземной камеры сестру Глезоса, как стало теперь известно, мучили в одиночке, и она упорно отрицала факт встречи брата с Колияннисом в ее квартире. В подземелье ее, наконец, домучили...
Но Глезоса охранникам сломить не удалось. Не помогли ни ужасы заключения в бывшей турецкой крепости «Идже-дин», ни содержание в подземных камерах охранки, ни з тюрьме на острове Крит, ни перевод из этой тюрьмы снова в Афины, ни бесконечные «допросы». Не помогли!
Не один раз выслушал Глезос смертный приговор й ожи-ч дал казни в камере для смертников, но остался человеком. Многие годы он провел в тюрьмах лишь за то, что любил свою родину и боролся за ее свободу и.счастье, и ему вновь и за то же угрожала смертная казнь.
Но и теперь, после всего, что ему довелось пережить и перестрадать, он сильнее своих мучителей, и они не могут вынудить его «признать» то, чего не было.
Не было встречи с Колияннисом, утверждает Глезос. Не было. Самого Колиянниса не было в Греции, так как он находится в эмиграции. Не было того разговора с Колияннисом, который «предполагает» обвинение, и вообще разговора с ним не было. Не было того, чтобы Компартия Греции занималась шпионажем, как это утверждают фашистские «законы», не было. И не было бы
случае, если бы он, греческий журналист и демократ, встретился с коммунистом Колияннисом!
Но такая встреча была бы, если бы Колияннис находился в Греции, так как он, Манолис Глезос, как публицист и редактор, охотно взял бы у него интервью и опубликовал бы его в своей газете, как это делали многие другие газеты, помещавшие беседы с деятелями компартии т те или иные темы.
И это естественно и закономерно, потому что Коммунистическая партия Греции не перестала существовать как политическая партия лишь оттого, что ее незаконно объявили вне закона...
Такие показания дал на следствии Манюлис Глезос.
Его судил военный суд, хотя и это противоречит закону, потому что Глезос не совершил военного преступления, как, впрочем, не совершил никакого, и потому что Греция не находится в состоянии войны, и потому что сам Глезос не военнослужащий, и потому что его вообще не за что судить.
К нему применен «закон», который был издан фашистами, врагами его родины и его народа. И текст, и дух, и смысл этого «закона» противны морали и здравому смыслу. Самый факт применения такого «закона» — оскорбление чести и совести греческого народа и всех честных людей на земле. Это не закон — это расправа. Это не суд — это комедия. Это не обвинение — это кровавая чушь!
Вот почему этот судебный и трагический фарс так взволновал миллионы людей во всех странах света, так оскорбил и разгневал их.
Совесть мира не раз пресекала покушения убить Маноли-са Глезоса.
Это удалось и теперь.
Однако жизнь героя Греции, жизнь героя, которого знает весь мир, по-прежнему находится в опасности. Но честные люди земного шара не забывают людей, вся жизнь которых посвящена святой борьбе за мир. И честные люди во всем свете не могут оставаться спокойными. Они требуют:
— Свободу Глезосу!
