— Хан-старший — никудышный фермер, — заметил папаша Магнуссон. — Зато как оператор не имеет себе равных.
— У его апельсинов шкурка грубая, а мякоть сухая, — согласилась матушка Дингисвайо.
— Все равно, я не сомневалась, — высказалась мамаша Джайарман, — что в конце концов от него будет толк.
Старик с притворным гневом погрозил кулаком отцу мальчика.
— Хан-младший! Что за дурость — так подставляться! Ты что, решил оставить семью без отца?
Хан ухмыльнулся.
— Прости, отец. Сам не знаю, что на меня нашло.
— Должно быть, наследственность сказалась, — буркнула мать мальчика.
— Ну, — признал старик, — все оказалось к лучшему. Если бы ты тогда не выскочил, я мог и не успеть добраться до трапа. Иной бы решил, что ты так и задумал.
— Я прошу прощения, если поступил плохо, — сказал Хан. — Я ведь просто фермер.
Старик прошел через площадь к тачке, которую подкатил один из мальчишек. В приступе патриотической гордости за Сообщество, папаша Магнуссон пожертвовал для праздника сто кило картошки, и ее теперь складывали кучей возле печи.
Старик выбрал сырой клубень и откусил от него.
— Никогда не извиняйся за то, что ты фермер, — сказал он, и прожевал кусок на удивление бойко, если учесть, как мало зубов у него осталось. — В конце концов, оружие защитит твою семью всего раз в жизни. А картошка, — в доказательство он взмахнул клубнем, — спасает каждый день.
— Все готовы? — выкрикнул капитан Эммен. Во всяком случае, так понял его Джесси — нечего было и думать расслышать что-нибудь за воем, заполнившем небо, заставляющем вибрировать позвоночник.
Джесси кашлянул, прикрыв рот рукой. В невесомом воздухе капли крови сворачиваются в блестящие шарики и видны всем. А если их увидят, его выставят из команды.
За десять миль жужжание большого жука было монотонным гулом. В двух милях от него оно превратилось в сводящий с ума оглушающий рев. Еще ближе оборонительный механизм жука станет смертелен для человека, не снабженного средствами защиты.
Джесси сидел верхом на своем байке рядом со спасательным кораблем «Мистелл». На самом деле «Мистелл» считался бы кораблем-старьевщиком, если бы не самолюбие капитана Эммена. Дальше выстроились в ряд еще восемь бесстрашных или безмозглых добровольцев, и каждый сжимал руль бескрылого реактивного байка. «Под седлом» (на той стороне, куда протянулись ноги Джесси) был укреплен десятифутовый снаряд, купленный на черном рынке. Команда добровольцев должна была подобраться к большому жуку достаточно близко, чтобы нацелить снаряды в его шумовые глотки. Цели были крупные — органические трубы в сотни футов длиной, — но их было много, и сам жук длиной не в одну милю.
Джесси ни разу не слыхал, чтобы кто-нибудь пробрался во внутренности живого большого жука. Капитан Эммен задумал попытаться, потому что рассказывали, будто бы несколько десятков лет назад в этого жука врезался батетринианский корабль с сокровищами. Говорили, что его можно увидеть, когда солнечные лучи проникают в отверстия на правом боку жука. И говорили, что корабль остался цел.
Джесси оказался здесь не ради сокровищ. Он слышал о том же жуке кое-что другое.
Эммен рубанул рукой воздух, и остальные байки рванулись вперед. Ослабевший и не слишком ясно соображавший Джесси на секунду запоздал со стартом, но быстро стал догонять. Ребята впереди походили на мух, бодро оседлавших гороховые стручки. Их с двух сторон освещали солнца: одно далекое, красное, другое — желтое, поближе, милях в двухстах. Квадранты неба, не освещенные солнцами, казались черными безднами, уходящими в бесконечность: вверх, вниз, во все стороны.
«Мистелл» превратился в веретенце из дерева и металла, хвостовые дюзы растопырились за ним, как пальцы руки. Большой жук впереди уже вырос так, что его не охватить было взглядом; перед Джесси проплывали разные ландшафты: отвесный бок за кучевым облаком, широкая равнина спины, светившаяся янтарем под дальним солнцем. Воздух между ним и жуком полон был облаками, земляными глыбами и стаями стремительных птиц, почему-то нечувствительных к шуму. Он прибавил скорость. Мимо проносились водяные шары: то величиной с его голову, то в сотню футов в поперечнике. Здесь и там в небе темнели огромные шары жучиного помета.
Байк оглушительно грохотал, но его не слышно было за ревом жука. На Джесси был защитный костюм, в ушах затычки, на глазах толстые защитные очки, но он слышал рев всем телом, чувствовал, как вибрирует его сердце, как сотрясается кровавая каша, в которую превратились его легкие. Вот-вот
