Фрактальный принц

— Ты хочешь, чтобы я стала лгуньей, сестрица? Сказительницей вроде тебя?

Таваддуд плотнее запахивает на себе одежду и стискивает зубы. «Сказительница. Любовница монстров. Она больше не дочь мне». Так заявил отец три года назад, когда Кающиеся нашли ее и возвратили домой из Дворца Сказаний.

— Так кто же это?

— Абу Нувас, — говорит Дуньязада. — Я думаю, отец будет очень доволен, если вы станете… друзьями.

— Дуни, если ты хочешь меня наказать, могла бы выбрать более легкий способ. Что нужно от него отцу?

Дуни вздыхает.

— Что ему может быть нужно от самого богатого в городе торговца гоголами?

— Я не настолько глупа, сестра. — И Кающиеся джинны вроде господина Сена кое о чем мне рассказывают. — Отец пользуется поддержкой Совета, ему нет необходимости покупать чью-то благосклонность. Почему он и почему именно сейчас?

Дуньязада прищуривается и проводит по губам одним из своих колечек.

— Полагаю, я должна радоваться хотя бы малейшему интересу к городской политике с твоей стороны, — медленно произносит она. — Кое-какие недавние события привели к тому, что наше положение стало… нестабильным. Сегодня утром совершенно неожиданно умер член Совета: Алайль из Дома Соарец. Ты ее, наверное, помнишь.

Алайль — женщина с суровым лицом за столом отца; проплешина в ее темных волосах, оставленная диким кодом, и бронзовая птичка на плече. «Лучше бы тебе выгребать дерьмо после живых, чем становиться муталибуном, девочка». Наверное, в этом и кроется причина,думает Таваддуд, прогоняя воспоминание. В ее груди возникает пустота, но она сохраняет невозмутимый вид.

— Дай-ка попробую угадать, — произносит она вслух. — Она ведь больше других поддерживала предложение отца по модификации Аккордов Крика Ярости. Как она умерла?

— Весьма своевременное самоубийство. Кающиеся полагают, что это одержимость. Возможно, это были масруры, но до сих пор они не взяли на себя ответственность. Мы продолжаем расследование. Отец даже связался с Соборностью: сянь-ку пришлют кого-то, чтобы разобраться. Голосование по Аккордам состоится через три дня. За победу необходимо заплатить. Абу Нувасу это известно, следовательно, ты, дорогая сестра, должна постараться изо всех сил, чтобы сделать его счастливым.

— Удивительно, что отец решил доверить это дело мне. — Любовнице монстров.

— Господин Нувас лично просил у отца разрешения ухаживать за тобой. Кроме того, ходят слухи, что его пристрастия… несколько необычны. В любом случае мне будет некогда — я должна присматривать за агентом Соборности. Скучнейшее занятие, но кто-то должен взять это на себя. Так что остальное за тобой.

— Как удобно. Тебе он доверяет, а меня продает купцу, словно гогола из пустыни.

Так было не всегда. Ей вспоминается шипящая сковорода, пышущий в лицо жар и мягкие руки отца на плечах. «Ну же, Тава, попробуй, что ты приготовила. Если считаешь нужным, добавь немного майорана. Пища должна иметь содержание».

— Дорогая сестра, я ведь стараюсь тебе помочь. Отец мягкосердечен, но он не забыл твоего поведения. Я предлагаю тебе возможность показать ему, на что ты способна.

Дуни берет Таваддуд за руку. Кольца джинна на ее пальцах холодят кожу.

— И дело не только в тебе, Таваддуд. Ты говорила о Бану Сасан. Если голосование будет в нашу пользу, у нас появится возможность изменить положение вещей, улучшить жизнь всех жителей Сирра. Если только ты мне поможешь.

Взгляд Дуни искренний, каким он обычно бывал, когда она пыталась уговорить Таваддуд убежать на поиски счастья или спрятаться от джинна Херимона.

— Обещания? Я думала, ты попытаешься добиться своего угрозами, — спокойно произносит Таваддуд.

— Хорошо же, — отвечает Дуни. — Возможно, есть еще кое-что, о чем отец должен знать.

Таваддуд зажмуривается от пульсирующей боли в висках. Это Аун наказывает меня за Вейраца и Аксолотля. Наверное, я это заслужила. Может, отец снова посмотрит мне в глаза.

— Прекрасно, — медленно произносит она. Таваддуд чувствует себя замерзшей и слабой. — Будем надеяться, что я для него достаточно необычна.

— Чудесно! — Дуни вскакивает и хлопает в ладоши. Украшения и кольца джинна громко позвякивают. — Не хмурься. Это будет забавно!

Она оглядывает Таваддуд с головы до ног и качает головой.