призрачным, но я и мои близкие должны его чувствовать и любить. Не меня, а вот это самое… сияние… Не знаю, как точнее объяснить. Моя жена должна уметь уходить со мной в астрал и светиться в этом сиянии, расцветать от этого сияния и быть тем счастлива.
Но Наташа не хотела светиться отраженным светом. Она желала светить сама по себе. Она пыталась зажечься от научной работы, так толком и не начавшейся, старалась зажечься от общения с подругами и одноклассниками - и это ей часто удавалось. После застольных посиделок с ними она некоторое время выглядела веселой, оживленной и почти счастливой. Она старалась зажечься от общения с сестрой - известной актрисой. Она надеялась зажечься от ребенка, которого усердно, но бесплодно пыталась зачать… Короче - она, как спичка, была готова зажечься обо что угодно, но только не об своего мужа. Такой вот трагический несовпад. Сейчас, когда в результате упорной работы над текстами мне удалось немного оживить засохшие душевные ростки и начать испускать легкое астральное свечение, Наталья не хочет даже взглянуть на это свечение. Она не читает моих текстов, как раньше не слушала моих песен. 'Я и так тебя слишком хорошо знаю. Что нового я могу о тебе узнать?' - так мотивирует она свой отказ.
Не удивительно, что в первые же дни после приезда в Америку, на мою бедную супругу напала Жуткая Чорная Меланхолия. 'Я как последняя идиотка сижу в этой проклятой квартире и ничего не вижу в этой проклятой Америке кроме проклятой стены этого проклятого ангара' - причитала Наташа, и ее осунувшееся лицо светило черными, траурными провалами подглазий. Наша квартира стоимостью 720 долларов в месяц выходила окнами на зады международного аэропорта в Лас Вегасе. Несчастная женщина приехала за границу всего на полтора месяца, чтобы затем вернуться к матери в Москву. Она явно не могла взять в толк, что это не туристическая поездка, а подготовка к перемене места жительства, и что многие эмигранты терпят в первые дни пребывания в стране гораздо большие неудобства нежели рассматривание из окна глухой стены ангара.
В то время как я получил рабочую визу H1, моя супруга по существущим правилам получила визу H4, то есть, 'сопровождающая супруга без права работы'. Совсем не почетный статус в стране обетованной. Статус скво. В то время как я каждый день учился жить в новой стране и боролся за выживание, жена выговаривала мне со скорбным лицом, почерневшим от горя и обиды: 'Твоя Америка - самая отвратительная страна на свете! Почему она не дает мне права работы? Почему я должна бегать за тобой хвостиком как скво и сидеть дома, пока ты работаешь? Я тоже хочу работать! Я хочу быть среди людей! Я хочу самостоятельности во всем!' Я отвечал: 'Чтобы работать в этой стране, у тебя должна быть подходящая квалификация и нормальный уровень владения языком. Тогда ты сможешь найти себе работодателя, и тебе тоже оформят рабочую визу'. В ответ Наталья начинала возмущаться, что гадам-американцам нужны иностранные программисты, но не нужны библиотекари.
После одного из таких разговоров я посадил свою горемычную Натальюшку в машину и отвез в уютную библиотеку, где подогнал ее к заведующей чуть ли ни пинками - она у меня была смелая выяснять отношения только со мной. А с вот чужими - совсем не так бойко. Объяснил заведующей, что моя супруга желает работать библиотекарем-волонтером. Заведующая ответила, что такая работа - большая честь, что желающих - не счесть, и что допускаются только лица с библиотечным образованием. Тут моя скво показала себя молодцом. Она лихо прошла вступительный тест и под дружные аплодисменты новых коллег приступила к работе.
Трижды в неделю я завозил Наталью в библиотеку с утра, а потом ехал на работу. Меня, правда, выводило из себя, что Наталья не могла утром подняться по будильнику, вовремя собраться самой и собрать себе и мне ланч. Из-за ее просыпов я пару раз получил втык за двадцатиминутные опоздания, после чего в очередной раз уехал из-дому не дождавшись ни завтрака, ни супруги. В результате - семейный скандал. 'Вставай раньше!' 'Я не высыпаюсь - у меня дистония! Я хожу разбитая весь день!' 'Ну так ложись раньше!' 'Я вообще не смогу заснуть, если лягу слишком рано!'
Безнадега!
Есть люди, которым подходит жизнь в Америке, а есть и такие, которым лучше жить в щадящих условиях, под крылом заботливой матушки, которая все любимой дочери простит. Мне и самому пришлось очень во многом переучиваться и изживать свое совейское разгильдяйство, безответственность и неорганизованность, потому что они в Америке очень дорого обходятся.
В окружении книжных полок и библиотечных теток, которые отличались от московских только тем, что говорили по-английски, придавленная было Америкой кошка Наташка довольно быстро пришла в себя, стала бодрой и жизнелюбивой, распушила облезлый хвост и потребовала у меня карманных денег, чтобы шататься по городу в те дни, когда она не работает. Я ответил, что в нерабочие дни она должна сидеть дома, а не искать приключений на свою задницу в незнакомом городе, расхаживая по нему неизвестно где. Мне не надо на работе думать о том, где там шляется по чужим незнакомым улицам нелепое и ничего сдуру не боящееся беззащитное полуслепое создание в очках на минус тринадцать с астигматизмом.
К тому же лишних денег на развлечения у меня нет. Упрямая кошка Наташка стала злиться и настаивать на своем. В ей мяукании появились наглые нотки. Тут уже я обозлился не на шутку. Я напомнил супруге, что семь лет жил на правах квартиранта, и мне минуты не давали забыть, что я квартирант. Теперь я должен уравнять положение и дать ей немного пожить на правах нахлебницы, так чтобы она не забывала об этом. Я уже говорил - я весьма злопамятен и совсем не подарок. Я решил преподать упрямой скво хороший урок. К тому же ее длительное отсутствие в зимние месяцы не прибавило мне доброжелательности и не улучшило мой характер.
Недолго думая, я привел свой зловещий план в осуществление. Наталье было заявлено, что отныне ей деньги не будут выдаваться вообще, даже обычные подотчетные доллары на покупку продуктов и хозтоваров. То есть, отказа ей по-прежнему ни в чем не будет, коль скоро предметы, которые она хочет купить, являются разумными потребностями, но отныне покупаться они будут в моем личном присутствии, и расплачиваться за них буду я своей кредитной картой. Изготавливать кредитку на имя своей супруги и делать из нее леди, которая лихо и независимо расплачивается за покупки, вынимая кредитку из кошелька, я тоже отказался из тех же говнисто-мстительных соображений. Я слишком долго прожил в тещином доме в ракообразном положении, чтобы мое советское квартирантское говно перестало кипеть и улеглось на дне моей души неподнимаемым осадком. Даже сейчас, через пять лет после приезда, оно все еще кипит при сколь-нибудь длительных воспоминаниях на эту тему.
Короче говоря, в результате моей продуманной финансовой политики, при полной обеспеченности продуктами, одеждой и медицинской помощью, моя бедная скво стала испытывать то самое униженное ракообразное положение, какое я испытывал сам, живя в доме ее матери и будучи формально обеспеченным жильем. Заплатить за визит к дерматологу, к зубному врачу? Без проблем. Купить лекарства или лакомства? Пожалуйста. Оплатить свою часть баланса за операцию по удалению зубов мудрости у премудрой Наташки? О чем разговор - дело нужное. Дать денег в руки? А вот тебе ШИШ! Тут дело - в принципе. Когда моя скво возмущалась, я весьма злорадно резюмировал: вот видишь, любимая, как это неприятно? Ведь деньги на тебя так или иначе тратятся, а кайфа тебе от них - ну никакого! Вот и я жил много лет в таком состоянии - жилье у меня в Москве вроде бы как и было, но кайфа от него - никакого! Запомни это ощущение и постарайся никогда его не забывать. Когда признаешь свои ошибки и чистосердечно покаешься, я немедленно поменяю твой статус скво на статус полноправной супруги.
Но упрямая скво так и не покаялась. Она в очередной раз уехала к матери. Все мои психологические эксперименты отнюдь не улучшили крепости наших семейных отношений, и после очередного скандала с супругой по Интернету, в то время когда она жила у матери в Москве, я решил ее назад не возвращать. Матери без нее не прожить, она пожилая и тучная, у нее давление и щитовидка. Пусть уж дочь живет с ней, все равно я ее здесь только мучаю, и себя мучаю. Вот так и закончился в Америке статус моей скво. Она плавно перешел в статус бывшей скво. Мы развелись заочно, по специально имеющейся для этого форме заявления.
Мы с Натальей развелись, но так и остались по сей день в какой-то непонятной степени родства. Мы перезваниваемся и переписываемся по емэйлу. Мы решили стать братиком и сестричкой, раз уж супруги из нас не вышли. Наташина матушка и кошка теперь уже совсем старенькие, но слава богу, относительно здоровы. Раньше Наталье не давал заниматься наукой я. По ее словам, я забирал у нее слишком много времени и душевных сил. Теперь ей не дает заниматься наукой то хронический ремонт в доме, то постоянный непонятный конфликт в коллективе, который все никак не кончается. Когда я долго не звоню своей названной сестре, я начинаю по ней скучать. А когда звоню и слышу ее голос, меня охватывает
