Тэлворт освободился от черного кашемирового пальто, и девушка с трепетом приняла его. Как хотелось погладить мягкую ткань! Она подумала, что, наверное, пальто стоит целое состояние! Марк одет в темно-серый костюм, такой же элегантный и дорогой, как пальто. Несомненно, это работа того же портного. Все доспехи рыцаря ее сердца являлись произведением искусства. Дед говорил, что настоящего джентльмена можно определить по одежде и что светские люди всегда придают своему гардеробу большое значение. Марк Тэлворт, видимо, хорошо знаком с правилами высшего света. Интересно, он всегда так консервативно одевается?
На галстуке поблескивала булавка с полука-ратным, не меньше, бриллиантом. В манжеты белой рубашки вдеты золотые запонки.
Если бы так оделся другой мужчина, Эвелин решила бы, что он тривиален. Но ее избранник в этой одежде выглядел весьма сексуально.
Перехватив изучающий взгляд девушки, Марк объяснил:
— Я приехал прямо из офиса. И добавил без всякого перехода:
— Сегодня вы выглядите по-другому-немного старше. Это все ваше платье.
Было непонятно, осуждает он или одобряет ее наряд. Эвелин почувствовала, что краснеет, отвела взгляд и жестом показала на открытую дверь гостиной, откуда доносились смех и обрывки разговора.
— Проходите, пожалуйста, — пробормотала она, повернулась, чтобы идти, и споткнулась. Марк поддержал ее, потом приподнял ее голову за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.
— Вы не сердитесь на меня, правда? Платье весьма элегантное и очень вам идет. Просто тогда, в субботу, я воспринял вас по-другому. В черном вы выглядите старше. Вот и все!
Ах, так! Он считал ее маленькой девочкой. Школьницей! Она. вырвалась из его рук, не сказав ни слова, и упорхнула в кухню. Эвелин услышала, как дед приветствует Тэлворта:
— Проходите, я вас сейчас представлю гостям… Что будете пить?
Какое счастье, что у нее сейчас дела и пока не нужно возвращаться в гостиную! Хозяйка разогрела суп, перелила в супницу и велела Милли отнести в столовую.
Эвелин потушила. овощи, приготовила голландский соус к лососю и отправила рыбу в духовку. Девушка поставила таймер, чтобы Милли не пропустила время, когда рыба будет готова.
Когда Эвелин вошла в столовую, Милли заканчивала разносить суп. Место девушки оказалось напротив Тэлворта.
— Ваш дедушка сказал, что вы сами приготовили все блюда, — сказал Марк, готовясь отведать суп.
Сидящие за столом заулыбались.
— Она великолепно готовит, — заявил сэр Чарльз Гроуди, который часто посещал их дом.
— Я предлагаю Эви готовить изысканные блюда для моих приемов. Она зря тратит время на фабрике, — подмигнула девушке Анабелла Эндклифф. — Но она не желает заниматься этим как профессионал и говорит, что это всего лишь увлечение. — Леди сокрушенно вздохнула. — Но я не знаю профессионалов, которые готовили бы так же замечательно, как Эви.
— Это всего лишь хобби, — застеснялась Эвелин.
Марк попробовал суп. Все, улыбаясь, наблюдали за ним,
— Великолепно. Вы чудесно готовите.
Повариха залилась румянцем. Гости приступили к ужину, завязалась обычная застольная беседа.
— Если я вас приглашу что-нибудь приготовить для меня, вы тоже откажете? — тихо спросил Марк. Девушка засмеялась, но ничего не ответила.
Дедушка заговорил с Тэлвортом, и Эвелин прислушивалась к фразам, которыми обменивались мужчины. Голос Марка ласкал слух, она упивалась им и старалась запомнить каждую интонацию, каждый звук приятного смеха.
Когда Эвелин объявила, что сейчас будет печь оладьи, Марк вызвался помочь и принес спиртовку. Потом смазывал их маслом, пока Эвелин занималась следующей оладьей.
Она чувствовала его взгляд и начала нервничать. Эвелин уже как-то готовила перед гостями тончайшие блинчики «сюзетт», испеченные в горящем ликере. Но сейчас у нее дрожали руки, и она задыхалась от волнения, потому что рядом стоял Марк Тэлворт.
Чудом ей удалось не выронить сковородку и все благополучно довести до конца. Марк протянул подогретую тарелку, на которую Эвелин положила его порцию.
Пока он пробовал золотистый кружок, остальные гости с интересом за ним наблюдали.
— Сказка!
Все зааплодировали.
— Вы великолепно готовите, — сделал он комплимент шеф-повару за чаем. — Ваш дедушка сказал, что вы работаете на его фабрике. Думаю, вы зарываете в землю свой талант!
— Мне приятно готовить, но гораздо больше нравится работа на фабрике. Она принадлежит нашей семье много лет, и мне нравится наблюдать, как из ничего получаются красивые ткани. — Девушка сделала паузу. — Простите, не хотелось бы вас утомлять.
— Если бы мне не было интересно, я бы не пришел, — сказал Марк, и Эвелин прерывисто вздохнула.
Что он хотел этим сказать?
Их взгляды встретились. Лицо девушки горело, она вся дрожала. Он пытается с ней флиртовать? Ах, если бы хоть немного разбираться в мужчинах!
— Как же делают ткани? — наконец спросил Марк.
— Мне кажется, вы прекрасно это знаете!
Почему он пытается экзаменовать меня, возмутилась Эвелин. Ясно, что беседа его забавляла-в синих глазах прыгали чертики.
— Конечно, я представляю этот процесс, но весьма приблизительно. Знаю, что шерсть стригут с овец мериносной породы, но и только.
Эвелин решила отомстить. Если ему надоест слушать, что ж, пусть пеняет на себя! Она начала подробно объяснять процесс производства в настоящее время и в прошлом, как мало что с тех пор изменилось — просто машины стали более современными а стадии производства остались прежними. Как только девушка коснулась знакомой темы, ее глаза разгорелись. В них сверкал энтузиазм, почти страсть — она находилась в своей стихии.
Марк любовался девушкой, почти не слушая ее. Он решил, что так Эвелин будет выглядеть, когда станет предаваться любви. Переводя взгляд с милого пухлого ротика на огромные сияющие зеленые глаза, отметил высокие скулы, изящную головку и каскад шелковых волос, потом снова вернулся к губам. В них таились многообещающая страсть и чувственность. Нужен только мужчина, который сумеет разбудить ее тело.
После ужина Тимоти уговорил внучку сыграть что-нибудь. Гости расселись в конце большой комнаты со стенами, обшитыми деревянными панелями. Эвелин села за рояль, стоявший в другом конце помещения, как на настоящем концерте.
— Что вы будете играть? — спросил Марк, перебирая ноты и выбрав вещь Бетховена, которую Эвелин хорошо знала.
Тэлворт сел рядом с девушкой и, внимательно следя за игрой, переворачивал страницы. Когда его сильные пальцы осторожно касались нот, девушку всякий раз изнутри обдавало жаром.
— Вы-хорошая пианистка, — похвалил он, когда пьеса закончилась. — Когда-нибудь подумывали о карьере музыканта?
Эвелин покачала головой. От похвалы глаза у нее заблестели.
— Еще одно хобби? — поддразнил он.
— Я никогда не принимала всерьез ни мое кулинарное увлечение, ни игру на фортепьяно и не думала о них как о профессиональных занятиях. Ведь и там и там необходимо отдавать себя полностью, а я слишком ленива!
Несмотря на легкомысленный ответ, в голосе девушки звучало сожаление, что у нее отсутствуют амбиции, необходимые для достижения блистательной карьеры. Бог одарил ее талантами, а она этим не воспользовалась. Вне всяких
сомнений, если бы она больше занималась, то могла бы достичь значительных высот либо у плиты, либо у рояля. Но в то время, когда следовало сделать выбор и полностью посвятить себя учебе, у нее умирала мать, и у девочки оставались силы только чтобы заботиться о близком и любимом человеке. Когда мать переселилась в лучший из миров, Эвелин вообще не хотелось ничем заниматься.
Но она не могла объяснить все это. Это слишком личное. Они мало знакомы, поэтому девушка решила воспользоваться случаем и восполнить пробелы.
— Как насчет вас? У вас есть увлечения?
— Я рисую маслом, иногда просто размазываю краску пальцами. Это помогает избавиться от агрессивного настроения — так объяснил врач. Но мои «произведения» довольно посредственны- это больше терапия, нежели искусство.
