В первый день их поединка они были почти на равных, но теперь маленькому графу приходилось нелегко. Вечерами, пользуясь отсутствием Сорры, он проводил часы в тренировочном зале и до изнеможения корпел над книгами, разучивая сложные формулы заклятий. Он похудел, осунулся, и на фоне цветущего здоровьем итанийца выглядел заморенной тенью. Смуглый загар сошёл с лица, придавая Роману болезненно-утомлённый вид. Сколько это будет продолжаться? Бесконечная гонка за насмешливым призраком итанийца... кажется, что ты уже поймал, почти касаешься пальцами - секунда, и поймаешь, но Алексис неуловимой тенью ускользал в последний момент и оказывался на бесконечность впереди.
- Помогите! На помощь... А-а-а-а-а!
Внезапный женский вопль огласил пустынный переулок, разбивая вечернюю тишину, и эхом прокатился под гулкими сводами подворотни, мимо которой следовал Роман.
- Помогите, насилуют!
Послышалась приглушённая возня. Учитель рассказывал, что в случае нападения лучше кричать «Пожар» - толку больше, но кто об этом задумывается? Звук стих, поглощённый мрачными громадами нависающих домов. Сужающаяся улица с множеством ответвлений, столь тесная, что из-за примыкающих крыш с трудом просвечивало небо, представляла собой отличное место для засады. На протянутых поперёк стен верёвках горожане сушили бельё; и обменивались сплетнями, стоя на балкончиках. Однако в этот час здесь никого не было, а если кто и слышал пронзительный крик, предпочёл захлопнуть ставни. Подумаешь, ограбят или изнасилуют. Некоторым, между прочим, в этой вонючей дыре жить приходится.
Не раздумывая о последствиях, граф выхватил шпагу и ринулся на шум, ведомый инстинктом мужчины и честью дворянина, требующей прийти на выручку женщине. Увидев вбегающего под арку растрёпанного Романа, Алексис внутренне расцвёл от предвкушения и облегчения. Караулить Артани пришлось полтора часа (граф ходил одним маршрутом), а чуткое обоняние Алексиса изрядно страдало от вони отбросов и немытых человеческих тел.
Нанятые бандиты - четыре мрачных амбала зверского вида - переглянулись и... заржали. Один остался «лапать» девушку, а трое с неприятными оскалами двинулись на Романа. Помеха не представлялась серьёзной. На фоне негодяев мужественный Артани предстал хрупкой тростиночкой. Алексис даже забеспокоился - а не перестарался ли?
На последней тренировке Сорра немало отвёл душу. Приятное воспоминание, заставившее испытать к Роману отголосок расположения. Как мило ди Валь харкал кровью и корчился, когда Алексис засадил ему ногой под дых, мстя за унижение Алисы. А как отчаянно Артани извивался под ним, не в силах сбросить... «Остановись мгновенье, ты прекрасно».
Подобными темпами и ненависть обратится в презрительную жалость, а одержимое желание растоптать высокомерие сойдёт на «нет». Однако сплёвывая зубы и задыхаясь от боли, ублюдок снова и снова поднимался на ноги. Бросал вызов. «Из какого запределья Артани пришёл в мир? Где черпает подобную выносливость?» Под конец поединка Сорра превратил королька в коврик для вытирания ног, но малыш вновь поразил, сумев ранить Алексиса.
«В самое сердце» – подумал принц грустно. Ромейнец, использовав неожиданную комбинацию, пробил совершенную защиту, над созданием которой Сорра трудился последние два месяца, платя бешеные деньги учителям.
Алиса считает его психом, он и не отрицал, но увидеть лицо Романа, когда они узнали результаты экзаменов, стоило затраченных усилий. А протащить по всей Академии в полусогнутом положении... Такое не забывается.
Алексис нахмурился, вспоминая невероятный, безумный поступок маленького графа. Такое тоже не забывается.
Летящий удар ногой, безжизненные руки, и лицо - белее снега, искажённое болью, но (словно назло Сорре) удивительно прекрасное в яростном гневе сапфировых глаз. Граф в любом дерьме умудрялся выглядеть таким сверкающим алмазом, что аж блевать тянуло. Неудивительно, что Бьорк втрескалась по уши, коль даже Алексиса пронимало. Цепляло, не оставляя равнодушным. Не поглумись судьба, предоставь шанс переиграть, стать друзьями... без сомнения, Алексис гордился бы подобной дружбой, закрыв глаза на поведение графа и собственную неприязнь.
Ромэ – отвратительные, мерзкие цветы. Ненавистный запах, лишающий рассудка. Почему смертельный аромат так упоительно манящ и прекрасен? Ромейнская роза. Понимает ли Роман, что одно его присутствие для Сорры - как постоянный укол ножа в кровоточащую, болезненную язву прошлого?
Невыносимо. Хочется сломать, разбить прекрасное лицо. Запретить синим глазам рвать душу на части, и бежать прочь, отталкивая искажение памяти, спастись от неумолимых отголосков воспоминаний оживающих в распахнутых крыльях Артани. Он хотел шагнуть к нему навстречу и обнять, нашептав - сложить пёрышки, а вместо этого, уничтожал, борясь с собственной слабостью. Чувствовать больно...
Роман, размахивая шпагой, ринулся на врагов, на ходу отстегнув плащ. Вне стен Академии студентам запрещалось применять магию. Графу приходилось рассчитывать на собственные силы.
Сорра с досадой вспомнил о небрежении лекарскими обязанностями, понимая, что храброму Артани предстоит драться, страдая от старых ран. Смешно. Алексис столько раз ломал хрупкие кости, что у Романа должен был развиться иммунитет к ударам, но не вырабатывался.
Меж тем маленький граф отчаянно сражался. Шпага против дубины – никакое преимущество, но не для тех, кто владеет ею отменно. Стремительный точный удар рапиры. Один из негодяев с проклятиями рухнул на колени, зажимая распоротый бок рукой. Забыв о жертве и совершенно озверев, бандиты насели на ди Валя всерьёз.
Сорра с трудом удержался, чтобы не вмешаться в поединок. Когда он нанимал бандитов, первым делом проверил способности. И только убедившись, что шпага Романа не станет серьёзным препятствием, составил сценарий поединка. План летел в бездну. Удерживая веер защиты, Артани держал негодяев на расстоянии, самых ретивых награждая ранами. Обезоружить проворного графа можно было лишь одним способом - нашинковав на мелкую соломку. А меж тем, в любой момент могла появиться стража.
Сообразив, что с наскока с Романом не справиться, бандиты разошлись, пытаясь зажать Артани в кольцо. Роман, блестяще отражая атаки, пятился к стене, собираясь прикрыть спину. Следовало что-то предпринять.
Алексис истошно завизжал. Сработало. Роман отвлёкся. Один их бандитов, пробив защиту батманом, выбил оружие, нанеся удар кулаком. Навалились разом, увлечённо избивая.
«Проклятье. Ди Валя сейчас уроют. Всё приходится делать самому...»
Алексис храбро ринулся на бандитов. Со стороны это выглядело нелепым. Высокая тонкая девушка повисла на спине головореза, награждая слабыми ударами кулачков. Профессионально врезав главарю по почкам и пользуясь тем, что Романа сбили с ног, Алексис перехватил наёмника за горло.
- Сука! - прохрипел бандит, пытаясь освободиться от стальной хватки несгибаемых маленьких пальчиков.
- Не забывайся! - прошипел Алексис и с воплем упал на землю, якобы отброшенный сильным толчком. В ужасе пополз назад...
Сорра столь мастерски играл роль обезумевшей, отчаявшейся девицы, что если бы театралка Алиса могла увидеть представление, она бы зааплодировала, признав, что в лице Сорры мир потерял одного из величайших актёров современности. Чужому умению перевоплощаться мог позавидовать самый гениальный буер, играющий на подмостках королевской сцены.
