Он стряхнул с себя Жан-Клода, и тот отлетел в стену. Я увидела мелькнувшую полосу меча и поняла, что уклониться не успею.
Внезапно передо мной оказался Ксавье, и его кривой меч преградил путь клинку Кровавых Костей. Стальное лезвие остановилось в дюйме от моего лица, выбив зазубрину на клинке Ксавье. Кривой меч Ксавье ударил вверх, в грудь Кровавых Костей. Фейри заревел, попытался рубануть Ксавье, но тот был слишком близко.
Кровавые Кости рухнул на колени. Ксавье вывернул меч, целя в сердце, и выдернул его в фонтане крови. Фейри с визгом упал на живот, пытаясь подняться. Я приставила браунинг к его голове и стала стрелять со всей возможной скоростью — при стрельбе в упор целиться не надо. Ларри оказался рядом со мной и тоже стрелял. Мы разрядили обоймы в голову чудовища, а оно все еще дышало. Ксавье всадил меч ему в спину, пригвоздив к полу. Грудь Кровавых Костей вздымалась и опадала, ловя воздух.
Я перебросила в руку «файрстар» и заменила обойму на свинцовые пули. Еще три выстрела, и, будто наросла критическая масса, голова чудовища лопнула фонтаном костей, крови и чего-то густого и мокрого.
Ксавье в этот момент стоял у него на спине. Мы были покрыты окровавленными мозгами. Ксавье выдернул меч. Он вышел зазубренный от соприкосновения с костями. Мы стояли рядом с мертвым великаном, объединенные на миг общим знанием.
— Этот меч — холодное железо? — спросила я.
— Да, — ответил он. Зрачки его глаз были красны, как вишня, — не розоватый цвет альбиноса, а настоящий красный. У людей таких глаз не бывает.
— Ты фейри, — сказала я.
— Не будь дурой. Фейри не могут стать вампирами, это все знают.
Я поглядела на него и покачала головой:
— Ты приложил руку к заклинанию Магнуса. Это ты с ним сделал.
— Он сам с собой это сделал, — ответил Ксавье.
— Ты помогал Кровавым Костям убивать подростков, тех детей, или ты только дал ему меч?
— Я отдавал ему своих жертв, когда они мне приедались.
В «файрстаре» оставалось еще восемь выстрелов. Наверное, Ксавье прочел это в моих глазах.
— И свинцовые, и серебряные пули против меня бессильны. Я защищен от этих металлов.
— Где Джефф Квинлен?
— Здесь, в подвале.
— Приведи его.
— Что-то не хочется.
За нами вдруг снова раздались звуки, послышалось движение. Он заговорил мне зубы, и в это время случилось что-то плохое.
Джейсон выкашливал кровь на ковер. Если бы он был человеком, я бы сказала, что это агония. Но он был ликантроп, и он увидит рассвет. Кто-то из вампиров серьезно его ранил, только я не знала кто.
Жан-Клод лежал под кучей вампиров, состоящей из Элли, Киссы, Беттины и Паллас. Оттуда раздался его голос, грохочущий крик, отдавшийся в комнате. Он впечатлял, но недостаточно.
— Не делайте этого, ma petite!
Янош стоял возле трона вместе с Ларри. У Ларри руки были связаны шнуром, отрезанным от занавесей. Во рту торчал кляп из тряпки. Бледная паучья рука Яноша охватывала его шею.
Серефина уже взгромоздилась на трон, из нее вытекала черная кровь. Никогда я не видела, чтобы из кого-то натекло столько крови и так быстро. Грудь ее была разорвана так широко, что видно было бьющееся сердце.
— Чего ты хочешь? — спросила я.
— Нет, ma petite! — Жан-Клод пытался шевельнуться — и не мог. — Это западня!
— Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю.
— Она хочет тебя, некромантка, — сказал Янош.
Мне понадобилась секунда, чтобы понять.
— Зачем?
— Ты лишила ее источника бессмертной крови. Ты займешь его место.
— Он не был бессмертен, — сказала я. — Мы это доказали.
— Он был силен, некромантка, как сильна и ты. Она будет пить твою кровь и жить.
— А я?
— Ты будешь жить вечно, Анита, вечно.
Насчет «вечно» я не стала комментировать. Я знала цену этому обещанию.
— Она получит вас, а его все равно убьет, — сказал Жан-Клод.
Наверное, он был прав, но что я могла сделать?
— Она же отпустила девушек.
— Этого вы не знаете, ma petite. Разве вы их видели потом живыми?
В его словах был смысл.
— Некромантка!
Голос Яноша выдернул меня из раздумий. Серефина лежала рядом с ним на троне. Кровь пропитала белое платье, превратив его в черное. Ткань липла к тощему телу.
— Иди, некромантка, — сказал Янош. — Иди, или этому человеку будет плохо.
Я шагнула вперед.
— Нет! — крикнул Жан-Клод.
Янош махнул бледной паучьей рукой над телом Ларри. Белая рубашка Ларри лопнула и стала пропитываться кровью. С кляпом он не мог вскрикнуть, но, если бы Янош его не держал, он бы упал.
— Брось оружие и иди к нам, некромантка.
— Ma petite, умоляю вас, не надо!
— Я не могу, Жан-Клод. Вы это знаете.
— Она это знает, — сказал он.
Я поглядела на него; он безнадежно пытался вырваться из-под груды вампиров втрое больше его по весу. Это должно было быть смешно, но не было.
— Она не хочет вас. Она хочет, чтобы у меня вас не было. Вы ей нужны назло мне.
— В эту игру пригласила вас я, помните? — сказала я. — Это мой бенефис.
И я пошла к Яношу. Я старалась не глядеть на то, что было за ним, не видеть, куда иду.
— Ma petite, не надо! Вы — признанный Мастер. Она не может взять вас силой. Ей нужно ваше согласие. Откажитесь!
Я только покачала головой и продолжала идти.
— Сначала оружие, некромантка.
Я положила оба пистолета на пол. Ларри яростно замотал головой, издавая сдавленные протестующие звуки. Он забился, упал на колени. Яношу пришлось отпустить его шею, чтобы не задушить.
— Теперь ножи, — сказал Янош.
— У меня…
— Не пытайся лгать нам здесь и сейчас.
Он знал, что говорил. Я положила ножи на пол.
Сердце стучало так, что едва давало дышать. Я остановилась перед Ларри, поглядела ему в глаза. Вытащила кляп — чей-то шелковый шарф.
— Анита, не надо! Не делай этого, ради Бога! Не надо погибать за меня, прошу тебя!
На его рубашке открылся новый порез, снова потекла кровь. Он ахнул, но не закричал.
Я поглядела на Серефину:
— Ты говорил, что так можно порезать только того, у кого есть аура силы.
— У него она есть, — сказал Янош.
— Отпустите его. Отпустите их всех, и я это сделаю.
— Не делайте этого из-за меня, ma petite!
— Я это делаю ради Ларри. Включить сюда всех не выйдет дороже.
Янош поглядел на Серефину. Она валялась на боку, полузакрыв глаза.
— Подойди, Анита. Дай мне руку, и всех отпустят на свободу. Я даю тебе слово, как Мастер Мастеру.
— Анита, нет!
Ларри рвался не от меня, а ко мне.
Янош полоснул его по воздуху, и рукав Ларри залило кровью. Ларри вскрикнул.
— Прекратите, — сказала я. — Прекратите. Не трогайте его. Слышите? Не трогайте его.
Последние слова я выплюнула прямо в лицо Яношу, глядя в мертвые глаза и ничего не чувствуя. Чья-то рука коснулась моего локтя, и я ахнула. Гнев пронес меня эти последние ярды. То, что я собиралась сделать, слишком меня пугало, чтобы об этом можно было думать.
Серефина потеряла перчатку, и мое запястье охватила ее голая рука — не сильно, не туго, совсем не больно. Я глядела на ее пальцы и не могла говорить — мешало бешено бьющееся сердце.
— Отпустите его, — сказала она.
Как только Янош отпустил Ларри, тот попытался броситься ко мне. Янош небрежно отмахнул его тыльной стороной ладони по лицу, и Ларри полетел на пол и проехал чуть ли не до стены.
Я застыла. На какой-то страшный миг мне показалось, что Ларри убит, но он застонал и попытался вернуться.
Я подняла глаза и увидела взгляд Жан-Клода. Он преследовал меня много лет, и теперь на его глазах я позволю другому вампиру запустить в меня клыки.
Серефина рывком поставила меня на колени, так сжав кости моей руки, что я испугалась, как бы не было перелома. От боли я поглядела ей в глаза. Они были глубокими, карими, почти черными. И ласково улыбались мне.
Я услышала запах маминых духов, ее лака для волос, ее кожи. Я затрясла головой. Это была неправда. Неправда. У меня перехватило дыхание. Она наклонилась надо мной, и когда ее лицо приблизилось, мне на щеку упали густые и черные мамины волосы.
