Я смотрю в указанном им направлении – на берегу свалена целая груда мебели.
А вот и наш транспорт, - кивает Тру в сторону парома, плывущего к берегу. Он явно был белым когда-то, а сейчас как будто надел камуфляж.
- Что ж, справимся вчетвером. – Я пытаюсь звучать как чирлидер из группы поддержки.
- Втроем, - поправляет меня Сэнджей. – Я помогу с подготовкой, но парни вроде меня… мы любовники, а не борцы.
- Поздравляю, теперь ты борец, - говорю я, толкая его к воде.
* * *
К двум часам дня с самодовольной улыбкой возвращается Тра. Судя по всему, со своей задачей он справился. Да и люди понемногу прибывают, теперь нам удастся сделать что-то толковое. Дерево, молотки, гвозди, стереосистема и мощное осветительное оборудование уже переправлены на островок моста, который и станет местом последней битвы.
К трем часам появляются первые банды. К этому времени на берегу толпится приличное число беженцев и борцов за свободу, среди них и солдаты территориальных войск, рассредоточенные по полуострову согласно приказу Оби – они услышали наше объявление и поспешили вернуться.
- Лучше сдохнуть мужиком, чем прятаться, как таракан, - изрекает бородатый парень, возглавляющий группу татуированных здоровяков.
Если кто-то еще не успел испугаться, самое время дрожать. Рядом с нами те, кого мы избегали с первых же дней Нашествия.
Новичкам, клюнувшим на грядущую заварушку, быстро становится скучно, и они затевают разборки из оперы «Кто здесь главный?». Людей притесняют: прогоняют из тени на солнцепек, отнимают положенную еду.
Все измучены, испуганы и, похоже, всерьёз намерены передраться между собой. Понятия не имею, как Оби с этим справлялся. Я бы и рада придумать крутой способ удрать, спрятаться и переждать опасность, но с таким количеством людей – раненых и не очень – это невыполнимо. И я возвращаюсь к стратегии последнего рубежа.
Последний рубеж – звучит нехорошо. Неужели я переняла руководство Сопротивлением только затем, чтобы оно пошло ко дну?
К берегу продолжают съезжаться новые группировки. Их становится больше и больше, отличать одну от другой помогают цвет рубашек, формы татуировок и прочая ерунда. Начинаются стычки и споры, причины просты: расовая принадлежность, религиозные убеждения, статус. Выходцы из неблагополучных районов выступают против банд Ист-Пало-Альто.
- Взрывоопасная комбинация, – комментирует ситуацию Док, вызвавшийся быть полевым медиком, несмотря на гипс. Все мы знаем, что пойти к Золотым Воротам он просто не мог. Беженцы из Алькатраса, которых там будет полно, никогда не оставят его в покое.
- Следить за этим балаганом осталось всего ничего, - отвечаю я. – Они – здоровые и сильные мужики, и без них нам сегодня не обойтись.
- Когда Оби просил его подменить, он, вероятно, имел в виду не только сегодняшний день, а более долгий срок. – Док похож на студента, но говорит, как один из седовласых преподавателей в моей бывшей школе.
- Оби выразился ясно, - отмахиваюсь я. – Не дать людям умереть – вот моя задача. Если они понаставят друг другу синяков, пока я пытаюсь спасти им жизни, значит, будут ходить с синяками.
Близнецы кивают, впечатленные моей жестокостью из лучших побуждений.
- Мы с этим разберемся, - говорит Тру.
- Каким образом? – спрашиваю я.
- Привычным, - отвечает Тра.
- Дадим людям желаемое, - поясняет Тру, направляясь к враждебно настроенным членам группировок.
Братья поднимают руки и пробираются в самую гущу толпы, требуя внимания. Затем что-то всем говорят и все, как ни странно, слушают.
От каждой из противоборствующих сторон выходит по человеку. Один из близнецов проводит с ними инструктаж, а второй фиксирует на бумаге зрительские ставки. Вокруг бойцов формируется круг.
И как по команде все начинают кричать. Кольцо сжимается, и некоторые подпрыгивают на месте, пытаясь разглядеть происходящее.
Догадаться не трудно: близнецы загнали агрессию в рамки и запустили тотализатор. Все счастливы.
Неудивительно, что Оби держал братьев поблизости, невзирая на их выходки.
* * *
К четырем часам артистов становится столько же, сколько бойцов. Я слишком занята, чтобы думать о Раффи, но он по-прежнему где-то там, на задворках разума.
Неужели он так поступит? Убьет людей, ища одобрения ангелов? А если нам придется бороться друг с другом? Он и меня прикончит как дикого зверя?
Конец Света выявляет в людях не лучшие качества. Раффи видел, как мы творим ужасные вещи. И я бы хотела показать ему обратную сторону – самое светлое, что в нас есть. Но мечтать не вредно.
Среди добровольцев я вижу знакомые лица, Тату и Альфа из Алькатраса одни из них. Вообще-то зовут их Дуэйн и Рэндалл, но я по привычке использую старые прозвища. Остальные взяли с меня пример, и, если ребята не пресекут это дело – и поскорее – клички приклеятся к ним навсегда.
Многие из нас представляются новыми именами. Будто все мы стали немного другими людьми и имена Мира До больше нам не подходят.
Я поднимаю голову, заметив, что люди расступаются, пропуская человека в костюме и шоферской фуражке. Он направляется прямо ко мне, а все с ужасом изучают его лицо, вернее, ту часть, где должна была быть кожа, а теперь только плоть и обнаженные зубы.
- Я слышал твое объявление, - говорит он в своей жуткой манере. – Рад, что ты выбралась из обители. Я здесь, чтобы помочь.
Я слегка улыбаюсь в ответ.
- Спасибо, помощь нам пригодится.
- Причем прямо сейчас, - кряхтит Сэнджей, шатаясь под весом тяжелой кипы досок.
Мой бывший шофер бросается к нему и подхватывает ношу.
- Фух, - выдыхает ученый с видимым облегчением. – Спасибо.
Меня мутит от мысли о том, что все эти люди скоро умрут, потому что доверились мне. Мне, внушившей им не прятаться, а бороться.
ГЛАВА 56
Солнце играет на темной воде залива. Еще не вечер, но небо уже пламенеет, к нему подбирается тьма. Вдалеке, на южной оконечности полуострова, горизонт заволокло дымом.
Нет, это не зловещее зарево преисподней, но она все равно приходит на ум. Забавно, но вместо того чтобы быть удушливо-красным, наш тлеющий мир просто великолепен. Небо цветет пламенными тонами: желтым, оранжевым, алым, малиновым и пунцовым. По нему плывут чумазые облака, они растворяются в красках, то оттеняя, то приглушая нюансы.
Здесь, на бетонном островке, который некогда был частью моста между Оклендом и Сан-Франциско, волнение можно потрогать. Каждый в этой толпе – а теперь мы уже толпа – комок оголенных нервов. Все бродят туда-сюда по разрушенной переправе, помогая по мере своих сил.
Члены банд поскидывали рубашки, оголив татуировки. Они поигрывают мышцами, карабкаясь на верхние тросы подвесного моста, чтобы развесить прожектора и усилители звука, и делают это на скорость. Близнецы объявили награду: нечто, ради чего стоит рискнуть шеей, вкупе с авторитетом.
Пока конкурсанты репетируют номера, из сколоченных вместе деревянных ящиков на островке вырастает сцена. Благодаря ступенчатой структуре с нее можно быстро спуститься – маневренность нам важна.
Мимо проходят парни в сером камуфляже: с большими наушниками на шеях – такие мне тоже выдали – и приборами ночного видения на головах – а этого мне не досталось. У ребят за плечами винтовки, а у меня в карманах лишь пара ножей. Огнестрельного оружия всем хватает, но пули лучше доверить экспертам.
Несколько бойцов облачились в какие-то лохматые палатки, в которых похожи на чудищ болотных.
- Что это на них? – спрашиваю я.
- Маскхалат, - бросает Тра-Тру на ходу, таким тоном, как будто бы все объяснил.
- Ясно, - киваю я, хотя ничего не ясно.
Я оглядываюсь по сторонам, проверяя, не нужна ли кому помощь. Все чем-то заняты: Тру – организацией шоу, Тра репетирует эвакуацию с теми, кто не планирует драться; Полковник и та женщина, которую я про себя называю тыло-снабженкой, на мосту раздают народу задания и следят, чтобы все были при деле.
