– Чувак, заткнись. – Он бросает на меня обеспокоенный взгляд, когда я прикрываю рот, чтобы прокашляться – вино застряло в горле. – Не обращай внимания на Фиша, Энни. Этот болван сам не знает, о чем говорит.
У Джереми есть бывшая? Он здесь с девушкой…?
Келси кладет ладонь на мою руку:
– Хочешь пойти домой?
Ее беспокойство заставляет меня улыбнуться, и я похлопываю ее по руке, но чувствую, как глубоко внутри распространяется темнота.
– Я в порядке. Ты должна пойти потанцевать с Колтоном.
Одарив меня долгим взглядом, они с Колтоном начинают двигаться под быструю песню, теряясь друг в друге.
– Хочешь потанцевать? – спрашивает меня Мэйсон, видимо, ему неловко. Фишер удрал.
– Все клево, – говорю я, и Мэйсон испускает долгий вздох, бормоча что-то насчет того, что ему нужно проверить кег.
Оставшись в полном одиночестве, ловлю себя на том, что бреду к задней части дома в поисках библиотеки. Ничего не могу с собой поделать. Мне нужно узнать, как там Джереми. Нужно узнать, разрушила ли я нашу дружбу.
Прохожу мимо бильярдной с тремя столами для пула, затем кабинет, в котором полно диванчиков. Натыкаюсь на комнату со множеством столов и полок, забитых книгами. Могу поспорить, здесь парни из ДТК занимаются. Слышу шум и оборачиваюсь направо. Джереми.
Он сидит с красивой девушкой на кожаном диване. Улыбается ей. Она касается его руки и одаривает пристальным взглядом. Увидев их вместе, я снова начинаю задыхаться.
Он резко поворачивает голову, услышав, как я кашляю. Мое сердцебиение ускоряется, и я чувствую панику. Видеть его с другой девушкой отстойно. У меня нет на него прав, знаю, но все равно. Это действительно невыносимо. Мои руки трясутся. Я бросаюсь к двери.
– Эй, подожди, – задыхаясь говорит он, кидаясь ко мне. – Ты пришла на нашу вечеринку.
– Да. – Я смотрю за него, на диван, где все еще сидит девушка. Вытираю влажные ладони о джинсы. Темнота внутри начинает разрастаться. – Я не нарочно помешала.
Он оглядывается через плечо, но поворачивается обратно ко мне:
– Ты не мешаешь. У нас с Джиной общая этика образования. Мы говорили о письменной работе, которую должны писать на экзамене в середине семестра.
– О. – Я думала, она твоя бывшая.
– Но ты пришла, – повторяет он, и широкая улыбка расплывается по его лицу. Он потирает руки. – Как насчет экскурсии?
Джина встает и идет следом за ним, пошатываясь на своих четырёхдюймовых каблуках:
– Так, на этом все тогда?
– Мы можем поговорить о письменной работе в понедельник. Разговаривать о задании в выходные – преступление.
– Это не так, – говорит Джина.
– Уверен, так и есть в некоторых штатах. Люди объявляют вне закона всякую фигню. В Миннесоте незаконно есть мороженое на тротуарах по вторникам.
Джина свирепо смотрит:
– Но мы разговаривали!
– Поговорим в понедельник. – Джер берет меня за руку и ведет к лестнице в задней части дома, оставляя ее позади. Его темные джинсы, шапочка и облегающая серая футболка заставляют мой рот высохнуть.
– Мне нужно возвращаться в мою комнату, в смысле, домой, – говорю я. Даже через неделю в своей новой комнате я не чувствую себя как дома.
– Ты можешь остаться здесь, со мной.
– Ты был с девушкой. Я не хочу мешать.
Его выражение лица доброе и ласковое.
– Ты не помешала.
– Фишер сказал мне, что она твоя бывшая. – Упираюсь взглядом в паркет. Он ничего не говорит в ответ, и когда я наконец поднимаю на него взгляд, обнаруживаю озорную ухмылку.
– Мы встречались пару дней прошлой зимой, но не зацепило… Ты ревнуешь?
– Нет!
– Думаю, ты ревнуешь, – шепчет он. Кивком указывает на мои пальцы, которые сейчас играют с моей цепочкой.
Я скрещиваю руки:
– Не-а. Ты должен вернуться и делать что бы ты там не делал с Джиной.
– Ты такая ревнивая.
Я меняю тему:
– Не ожидала, что дом братства будет так выглядеть.
– А?
– Где водная горка? Где боди-шот?
– Это все будет попозже, вечером, – шутит он. – А теперь, хочешь экскурсию? – Он берет мою руку в свою и ведет на задний двор. Вообще-то, у них действительно есть бассейн, но без горки. Наверно, не могут позволить себе ее после покупки той статуи обнаженной русалки. Также у них множество столов для пикника, мягкая мебель, теннисный корт и баскетбольная площадка. Внутри дома огромная кухня с барной стойкой, зал заседаний, столовая с пятью длинными столами, за которыми легко усядется сотня человек.
– Что это? Большой Зал школы Хогвартс? – говорю я, заставляя его фыркнуть от смеха.
Он ведет меня в холл, где Мэйсон и Фишер раздают стаканчики и флиртуют с девчонками. Когда они видят, что Джереми держит мою руку, Фишер беззвучно говорит «Да!» Мэйсону.
– Сколько парней здесь живет? – спрашиваю я.
– Сорок. В братстве больше ста членов, но некоторые из парней постарше живут в квартирах или домах вне кампуса, а первокурсники обычно живут в общежитии.
Пробегая рукой по перилам, он ведет меня вверх по широкой лестнице на второй этаж. Фотографии членов братства покрывают стены. Джереми указывает на своего брата Мэтта, который выпустился несколько лет назад.
– Наши ванные комнаты все здесь, наверху, поэтому, если тебе нужно, можешь воспользоваться одной для девчонок внизу. Там всегда есть мыло и туалетная бумага.
– Как я узнаю, которая это комната из всех остальных?
– У нее на двери знак, на котором написано Sheilas.
– Как в стейк-хаусе на окраине?
Он склоняет голову набок:
– Думаю, мы стащили этот знак оттуда, да.
Джереми толкает дверь в свою спальню. Она вроде как похожа на мою: две кровати, два комода, два стола. Чем она отличается от моей? Носки, футболки, боксеры, шорты повсюду.
– Прости за бардак, – говорит он. – Если бы я знал, что ты заглянешь, то прибрал бы.
– Все нормально. Ты же знаешь, у меня есть брат.
– Брат, который убил бы меня, если бы узнал, что ты сейчас в моей комнате.
– Да, он мог бы. – Я разглядываю фотографии его семьи, приклеенные к стене. Смеюсь над одной, где Кейт стреляет в него из водного пистолета. На другой Дженнифер сидит на его плечах в зоопарке. А затем я вижу медали и трофеи.
– Здесь, должно быть, сотня медалей, – восклицаю я, рассматривая одну с Нью-Йоркского марафона.
– Получаю их в конце большинства гонок. Я храню их.
В комнате тихо, нет шума от вечеринки внизу. Я опираюсь о его стол.
– Наверно, нужно возвращаться в общежитие. Я устала.
– Не уходи, – говорит он тихим голосом.
– Почему?
– Мы так и не поговорили о том, почему ты ревновала сегодня вечером.
– Боже! – рычу я. – Тебе обязательно побеждать во всем? Ты не можешь просто оставить все как есть?
– Не-а.
– Я не приз, который нужно выиграть, Джереми. Я заслуживаю гораздо большего, чем это.
Он медленно идет ко мне и придавливает к столу. Его бедра прижимаются к моим, и у меня перехватывает дыхание.
– Что это должно значить? – резко говорит он.
– Твой брат сказал мне, что ты не завязываешь серьезных отношений. Ты стараешься просто завоевать меня? А затем забудешь?
Он делает шаг назад, едва не запинаясь о свой тяжелый ботинок. Его ноздри раздуваются.
– Как ты можешь сомневаться в нашей дружбе?
– Я…
– Нет. Позволь мне высказаться. – Он меряет шагами комнату. – Ты дорога мне. Как никто прежде. Больше, чем моя семья. Больше, чем мой брат.
Я закрываю глаза и хватаюсь за его стул, чтобы удержаться на ногах.
Он продолжает:
– Я хотел тебя, с тех пор как мы встретились.
Мои инстинкты говорят мне бежать из комнаты, но слишком сильна тяга остаться с ним.
– До тебя я никогда не хотел отношений с девчонкой, – продолжает он. – Моя жизнь слишком быстро двигалась, чтобы замедлиться для кого-то. Но целое лето я продвигался медленно. Ждал тебя. И могу подождать столько, сколько тебе нужно. Не скажу, будто знаю, что ты чувствуешь, или что могу подсказать тебе, как почувствовать себя лучше, но я могу подождать. Буду твоим другом. Но не оскорбляй меня. Я не был с другой девчонкой, с тех пор как встретил тебя. Я правда не считаю тебя призом, который нужно выиграть.
