Солнце, Воздух и Вода

Дмитрий Гаврилов

Солнце, Воздух и Вода (дружеская пародия на Василия Купцова)

Сигарета, названная в честь английских герцогов, тихо дымила.

Клиент надоел до смерти, но Илья терпеливо поддакивал старикашке, внушая от фразы к фразе мысль о неизбежности переезда.

— Побойся бога, сынок! Я ж в Москве, почитай, осьмой десяток доживаю. Куды ж мне теперь? Дал бы помереть спокойно, а там…

— Отец! Ну, что ты заладил. Москва, да Москва. Темень, вонь, грязь, теснота… А будет у тебя отдельная квартира.

— В тесноте, сынок, да не в обиде, — прошамкал старик и смахнул слезу.

— Ну, батя. Ты чё? Мы ж свои, русские люди. Договоримся. Кури! — он протянул своё «Мальборо».

— Это я от ветра, — поправился дед и вытащил «Памир», разломил сигаретку, раскрошив содержимое дрожащими пальцами — вторую половинку сунул обратно.

— А там солнце тебе, понимаешь! Воздух там! Вода, понимаешь ли… А, бать? Водохранилище там огромадное. Квартирку на первом этаже справили, чтоб значит не подыматься высоко. Ты ж с коммуналки-то полдня спускаешься, а потом ещё полдня карабкаешься на свой восьмой.

— Заботишься, выходит, — горько молвил старик.

На столе загудел телефон.

— Погодь, отец! — Илья потянулся к аппарату обратно через стол… — Риэлтерская компания «Велес». Слушаю вас!

— Биб-биб-биб, — раздалось в ответ.

Илья глянул на часы, там высветилось пятнадцать:

— Чтоб их шут разэдакий взял! Техника на грани фантастики! Так, на чём это мы остановились, — он затянулся сигаретой, пустил вниз дым, погонял его рукой. — И соседи согласные — им квартиры не лучше твоей… то есть, не хуже твоей дали. А ты говоришь — «не в обиде». Всё поровну. Всё справедливо.

В кармане затренькал сотовый. Илья похлопал клиента по морщинистой в синих прожилках руке, мол, всё образуется. Тот неловко отвёл ладонь и сунул в китель, на котором позвякивали ордена.

Сотовый тренькал. Илья поднялся, отошёл в угол и взялся за трубку.

— Да, почти Ленинский проспект! Конечно, престижный! О чем рэч, дарагой! Сто десять квадратных — общая площадь, кухня — семнадцать метров… всё, как обещали, будет евроремонт. А, что? … Ну, полторы-две штуки баксов… А всех уже выселили, один-то и остался. Нет! Всё будет в ажуре!

Илья круто развернулся к деду, он шёл, чуть ли не приплясывая.

— Ладно! Хочешь ты, али не хочешь — мы тебя выселим. Добром не хош — так будет поплохому. Последний раз предлагаю…

— Старуха у меня. Тяжко ей будет на Даниловское-то ездить к сыночку, за могилкой ухаживать. До одной Москвы цельный час в поезде, а ещё по городу.

— Машины, конечно, не дадим. Вот цветной телевизор — это да, — ухмыльнулся Илья, выпроваживая клиента

— Старуха у меня, шут тебя забери… — обернулся тот на пороге, и гордость последний раз вспыхнула в очах ветерана, вспыхнула и погасла, — А, все вы одним миром мазаны! — и махнул рукой напоследок.

— А у меня, дед, большие деньги стынут, — возразил Илья, — Короче, думай — не думай, а завтра поможем тебе переехать. Не забудь свечку Николе Чудотворцу поставить — авось, поможет! — добавил он, злорадно усмехаясь.

— Только и остаётся, — едва различимо прошептал старик.

Илья глотнул уже остывший кофе и застучал по клавиатуре. Дверь тихонько скрипнула.

— Алла! Ну, сколько раз…

Секретарша, длинноногая, в мини-юбке, едва сходившейся на крутых бёдрах, стояла в проеме, прислонившись к стене.

— Илья, тут ещё один трудный, — она завела глаза. — Только никак не пойму, что за хата. В базе данных не значится.

— Пусть займётся Павел?

— Он поехал тачку смотреть.

— Тогда Иосифу передай.