представлениям указывает то, что имеются значительные расхождения с оценкой влияния планет (по Птолемею и индийцами по Бируни). Совпадают оценка Марса (злой), Венеры (добрая), но вот Крон-Сатурн в России почитается добрым.
Итогом становится возможность сопоставления дней недели со славянскими богами. Она не будет сильно отличаться от общепринятой в Европе издревле.
Воскресенье – день бога Солнца. Вероятно, это день следовало бы соотнести с вост.-слав. Хорос (Хорс), вост.-слав. Даждьбог, общеслав. Сварожич (Радегаст?).
Понедельник посвящался Луне. Вероятно, в женской ипостаси (как и у прочих народов Европы). Предположительно, он мог соотноситься с именами Морены и/или Лели.
Вторник – у «латинских» авторов день бога войны Марса, у древних германцев он отождествлялся с Тюром. Западнославянские соответствия: Яровит и Руевит, вост.-слав. – Ярило (?).
Среда. «Мы чтим отчих богов – Сатурна, Юпитера и прочих правящих миром, но в особенности Меркурия, которого на своем языке называем Воденом». Наши предки посвятили ему день четвертый недели, который и посейчас зовем по его имени воденесдей” (История бриттов) («История бриттов», 98). У восточных славян это день Велеса, сопоставляемого с Меркурием и Одином (Гаврилов, Ермаков, 2009).
Четверг – в средиземноморской традиции день посвящался Зевсу-Юпитеру, в древнегерманской традиции это – день Тора. Сохранился древнеисландский текст
Пятница – этот день римские авторы связывали с Венерой, а древние германцы посвящали его Фрейе – «госпоже ванов, богине венедов» (зап.-слав. Прия), а также пряхе судеб Фригг. У восточных славян традиции уверенно прослеживается связь пятницы с великой Макошью, богиней-матерью и пряхой.
Суббота – в сочинениях, написанных по-латыни, рассматривается как день Сатурна, в привязке к славянской мифологии этот день соотносится с именами богов-прародителей, в числе которых: зап.-слав. Кродо (Крът), зап.-слав. Сытиврат (Ситоврат), вост.-слав. Стрибог, возможно, Сварог (Соварог).
Возникает логическая неувязка, особенно важная при принятом отождествлении Луны и Макоши. Но, возможно, здесь речь должна идти о какой-то иной ипостаси богини-пряхи? Во всяком случае, пока у нас нет оснований пересматривать предложенные соответствия, равно и абсолютизировать их.
Более подробное разграничение мы считаем излишним, так как традиционный уклад жизни не слишком-то нуждается в точном определении часов: «Народная астрология универсальна – не зависит от наблюдений неба, не требует расчетов» (Симонов, 1995). Расчеты же более потребны людям вне традиции, горожанам, оторванным от естественного хода событий. Вот что пишет по этому поводу И.– Э. Берендт, авторитетный германский музыковед и композитор:
«…Может оказаться весьма уместным упоминание об удивительном феномене времен французской революции. Согласно показаниям нескольких очевидцев, вечером первого дня революционных событий в июле 1789 года восставшие разрушили церковные часы в различных частях Парижа, независимо друг от друга и без предварительной договоренности. Они спонтанно восприняли часы как символ тирании, против которой восстали. В этот поистине “ясновидческий” момент время и тирания стали для них синонимами. Теперь, думая, что стали свободными, они не нуждались более в часах: у каждого теперь было свое время. <…> Часы связаны с недостатком свободы. Только представьте себе, как быстро средневековая Европа покрылась сетью часов, когда это стало технологически выполнимым. И было это сделано настолько энергично и незаметно, что хроникеры едва поспевали за процессом. Таким образом, мы не знаем точно, кто изобрел первые часы для церковной башни. Вполне вероятно, это был Пацификус, архидиакон Вероны (умер в 846 году); возможно, это был Герберт Орильякский (приблизительно 950– 1003), сконструировавший известные часы в Магдебурге в 966 году и ставший известным позже как папа Сильвестр II; а возможно, это был аббат Вильгельм из Гиршау (умер в 1091 году). Знание об этом затерялось в дымке истории.
Единственным, о чем мы знаем наверное, является тот факт, что именно духовенство позаботилось о том, чтобы механические часы превратились в действующий прибор.
Вслед за Парижем, который стал обладателем первых общественных часов приблизительно в 1300 году, часами в 1306 году обзавелся Милан, за ними последовали Падуя, Нюрнберг, Штрасбург и другие города. Четырнадцатый век стал “веком механических часов”. В конце XV века во всей Европе стало почти обычным делом устанавливать часы на колокольнях, вплоть до самых маленьких церквушек, даже если по соседству были построены несколько других церквей. Каждые из этих часов обладали индивидуальным боем, настоятельно напоминая о времени каждые шестьдесят минут. Вскоре появились часы, отбивающие время каждые тридцать и пятнадцать минут, так что даже те, кто не мог видеть циферблата, постоянно помнили о предостерегающем пальце
