Скажем, подвески-лунницы, получившие свое название за то, что имеют облик лунного серпа, обычно орнаментированы насечками, число которых – 14, то есть половина лунного месяца. Такие же подвески происходят из многих других памятников славянской древности. Но приведенный узор – едва ли не самый простой из возможных. Более сложные композиции на лунницах, происходящих из Гнездова или Новгородской области, также дают основания подозревать, что в них «закодирована» лунная или солнечно-лунная символика. На первый взгляд, сложно найти что-то подобное в подвеске с зубчатым орнаментом из Гнездово, однако более при внимательном рассмотрении можно обнаружить кратность числу 9 (количество точек на зубчиках) и вообще общую «троичность» орнаментальных мотивов. Не исключено, что в таких изображениях стоит видеть более сложные смысловые ряды[18].
Сходными по смысловому содержанию представляются хорошо известные височные кольца приокского и радимичского типов. Количество имитирующих зернь рисок, по нашим наблюдениям, чаще всего соответствует числу дней в лунном месяце (28), кратно количеству недель в нем (4) и т. д.
Очень любопытна как пример солнечно-лунного календаря монетовидная подвеска XI–XI вв. с берегов Москвы-реки. В центре композиции – крест, издревле считавшийся символом Солнца. Крест совмещен с лунным серпом, который как бы охватывает его сверху (интересно сравнить с лубочным календарем, вынесенным на обложку книги). По внешнему периметру подвески – двенадцать кругов с точкой в центре (или декоративным украшением), видимо, соответствующих двенадцати месяцам, а на следующем после них внутреннем круге каждую такую точку отделяет четыре мелких, имитирующих зернь. Таким образом, перед нами изображение годового круга, состоящего из 12 месяцев по четыре недели в каждом.
Следующая подвеска на первый взгляд может быть просто изображением Солнца, но число лучей, исходящих из центра, и точек вокруг – соответственно 9 и 18, заставляет искать астрономические соответствия…
Приведенные наблюдения подталкивают к мысли о том, что украшения могли иметь еще одно назначение, помимо вполне понятного стремления создать красивую вещь, которая будет еще и служить оберегом, который, по мысли создателей (разработчиков) подобных образцов должен защищать владельцев на протяжении срока дней или месяцев в течение всего года – благодаря нанесенным узорам. Вторым же назначением их могло стать и использование их для счета времени.
Итак, как нам представляется, приведенных сведений достаточно, чтобы не только признать существование у славян до крещения календаря, солнечно-лунного в своей основе, возникшего в результате совмещения нескольких разных по происхождению и назначению календарей, но считать его достаточно развитым. Такой календарь восходил к древнейшим системам времясчисления поры индоевропейского единства. Скорее всего, такому календарю соответствовал астральный миф, сходный по структуре, например, с циклом преданий о Геракле как о культурном герое, который совершил 12 подвигов (по числу знаков Зодиака), причем каждый из подвигов соответствовал тому или иному созвездию и пребыванию Солнца в нем. Славянский вариант общеевропейского мифа мог быть охотничьим, но, скорее, был все же земледельческим. Тут уместно вспомнить летописные свидетельства о сыне Сварога Даждьбоге, давшем людям солнечный календарь:
«И после него царствовал сын его, по имени Солнце, которого называют Даждьбогом, 7470 дней, что составляет двадцать лунных лет с половиной. Не умели ведь египтяне иначе считать: одни по луне считали, а другие <… > днями годы считали; число двенадцать месяцев узнали потом, когда начали люди дань давать царям» (ПСРЛ, т. II). Увы, восстанавливается этот миф сейчас только частично.
Основой этого календаря были праздники, неподвижные солнечные и подвижные лунные. Праздничное поведение людей регламентировалось представлением о «Времени Богов», что накладывало жесткие требования к обрядовому поведению, допуску к тем или иным действиям лиц разного возраста и пола. Праздничную обрядность можно рассматривать с разных сторон, но даже в своей игровой форме она сохраняет изначальный глубокий смысл для всех, в том числе и для тех, кто не понимает его. Впрочем, ритуальное игровое поведение также исполнено смысла. Как противоположность «серьезной» повседневности, оно хтонично по своей природе и словно бы переносит участников действа в Иной мир, в пространство начала начал, во время до начала времен. Возможно, это именно то, чего так и не понял яркий ученый прошлого века Й. Хейзинга (Хейзинга, 1997): игра даже «не всерьез» скрывает за собою глубокое содержание. Это содержание может быть утрачено как нечто осознанное, но тем и силен обычай, тем и сильна традиция, что опирается на архетипы. А их утратить невозможно. Причем справедливо, видимо, говорить о том, что архетипы, лежащие в основе национальной психологии и духовной культуры, обусловлены еще и природными ритмами, в которых существует этнос. Следовательно, и календарем…
Глава 5
Праздники годового круга. Обычай
Для наших предков звездное небо было неотъемлемой частью культуры и духовного света.
Соотношение солнечных и лунных праздников,
