корабельная сирена.
Я, как требовал боевой устав, бросился к десантным капсулам, занял место командира и принялся считать своих бойцов. Не явились только несколько остолопов, от долгого безделья растерявших последние остатки мозгов и позабывших, для чего их вообще бесплатно катают по Галактике на нашем комфортабельном лайнере. Сержант педантично записал их имена в блокнот и спросил, что нам делать дальше. Чтобы самому получить на это ответ, я связался с мостиком. Как раз в этот момент смолкла сирена, и в наступившей тишине послышался крик Моралеса, страшно ругающегося по-испански. Я, воспользовавшись моментом, выучил новые иностранные слова.
Потом прозвучал отбой тревоги и я, распустив десант, направился на мостик, сгорая от любопытства.
— Кто включил тревогу?! — вопрошал наш капитан. — Питкинг! Это ты включила тревогу — тумблер стоит в твоем отсеке!
— Мой тумблер опломбирован, — застенчиво ответила Питкинг, начальник локационной службы. — Извольте проверить.
— А вот и проверю! — не унимался Моралес. — Привет, Боб, — бросил он проходя мимо меня к навигационному отсеку. — Твоя десантная группа в норматив не уложилась. Потом поговорим.
Он ушел в сопровождении всей свиты, а я подошел к приборным доскам, около которых остался дежурный офицер, и принялся их изучать. На наспех приваренной поверх стойки дополнительной панели с табличкой «Локатор ав. маяков сверхд. радиуса» светилась надпись: «Маяк 3028. Тревога включена, координаты переданы в навигационный компьютер. Для получения более подробной информации нажмите клавишу». Я ткнул пальцем в клавишу и понял, что меня разыграли. На индикаторе появилась фраза: «Для получения более подробной информации обратитесь к специалисту».
— Вам требуется отдельное приглашение, для того чтобы в случае тревоги, вызванной вашим же проклятым устройством, явиться на мостик?! — спросил Моралес у гражданского, неизвестно откуда взявшегося на корабле. По крайней мере, я его не встречал на протяжении всего рейса.
Когда Моралес начинает конструировать сложные фразы — добра не жди.
— Да! — сказало это чудо в белом халате.
Я подумал, что сейчас халат неминуемо окрасится кровью, но на этот раз Моралес сдержался.
— Чего? — недоверчиво спросил он. — Действительно требуется?
— Нет, что вы. Дело в том, понимаете… Я как раз занимался анализом сигнала. Из всей нашей исследовательской группы только я специализируюсь на добавленном телеметрическом оборудовании и, в частности, на аварийных маяках…
«Значит, их у нас таких целая группа! — подумалось мне. — Не иначе как в одном из приваренных к обшивке баков их и поселили».
— Почему включилась тревога? — продолжал допрос капитан.
— Датчики обнаружили работающий аварийный маяк. В радиусе действия нашего корабля потерпел аварию…
— Чушь! У моего крейсера есть предусмотренные конструкцией датчики аварийного сигнала. Первыми получили бы сигнал я или дежурный.
— Ваши датчики стандартные…
— Я до сих пор не жаловался!
— Наши датчики особо чувствительны и, что самое главное, капитан… они распознают маяки старых кораблей. Сигнал, который мы поймали, принадлежит одному из первых кораблей колонистов. Он стартовал с Земли никак не меньше двух сотен лет назад.
Мы молчали, наверное, минуту, потом Моралес сказал:
— Вы говорили, что маяк находится в радиусе действия крейсера. Сколько это по расстоянию?
— Дня четыре полета.
— Четыре дня?! Ладно, сообщите навигационные координаты. Мы меняем курс.
Одну капсулу — ту, у которой работала пушка, — я оставил в воздухе.
— Не хватит людей, — пробормотал сержант, услышав мой приказ. — Нам предстоит много тяжелой работы там, внизу…
— Для меня прикрытие с воздуха важнее, — бросил я.
— Да, конечно. Опять же заберут тела…
— Какие тела? — не понял я.
— Наши тела, если высадка сорвется.
Нечего сказать, весельчак у меня сержант. Плохо только, что его шутки не всегда бывают поняты. Я заметил, как сидевшие впереди нас бойцы озадаченно переглянулись.
— На случай, если высадка сорвется, — сказал я гробовым голосом, — есть распоряжение забрать только твой обезображенный труп.
— Мой? Почему? — не понял сержант.
— Чтобы всласть поглумиться над ним на корабле.
Мои бойцы расхохотались. Смех у них вышел немного нервный, но это уже был большой прогресс по сравнению с испуганными
