— Что ж, дальтоник Юра, у меня есть немного свободного времени, и я, пожалуй, не прочь провести его в маленьком уютном кафе с интересным молодым человеком. Ну а поскольку вы — моя судьба, давайте, что ли, перейдем на «ты».
Кафе действительно оказалось маленьким и уютным. Отдельные кабинки. Полумрак. Негромкая медленная музыка. К тому же здесь подавали невообразимо вкусную пиццу. Лена даже не знала, что такая бывает, — везде, куда ни зайди, под этим названием предлагают обыкновенные лепешки с грибами и сыром. Услышав, что она в этом кафе впервые и что ей здесь нравится, Юра буквально засиял от гордости.
Наевшись вкуснятины, они некоторое время сидели просто так. Пили холодный апельсиновый сок. Курили («„Собрание“?» — «Да, это мои любимые. А что?» — «Нет, ничего. Это я так».). Увлеченно болтали обо всем на свете.
Им было вместе удивительно легко, как будто они давным-давно знали друг друга.
Странно, но разговор почти не касался ни его, ни ее жизни.
Что она узнала о нем? Только то, что ему двадцать пять лет, что он учится в политехническом институте и живет вдвоем с матерью (отец ушел из семьи лет десять назад). И тем не менее, когда он неожиданно предложил провести следующие выходные у него на даче, она — неожиданно для себя — согласилась.
Что он узнал о ней? Почти ничего. Только то, что ее зовут Лена, что ей девятнадцать лет, что она живет вдвоем с сестрой (родители погибли в автокатастрофе, когда она была еще маленькой, а бабушка умерла полтора года назад), что она два раза ездила поступать в театральный институт, но провалилась, этим летом собирается сделать еще одну попытку, а пока нигде не учится и не работает. В конце разговора он — неожиданно для себя — предложил: «Слушай, Лен, а давай на субботу и воскресенье съездим ко мне на дачу. Там так здорово, ты не представляешь! И от города совсем недалеко». Она неожиданно согласилась.
Он так и не решился рассказать ей про свои сны. Что-то его удержало.
— Ты что, Елена, всю сирень в городе оборвала?
— Может быть, может быть…
Воздушный пируэт перед зеркалом, томный взгляд, загадочная улыбка.
— Ленка, ты прямо как маленькая. Если подарили — так и скажи. Что за детсадовские секреты?!
— Ну и подарили! Тебе-то что? Завидно?
— Конечно нет. Просто…
— Да ну тебя! Я пошла под душ, а ты пока включи телевизор. Да, кстати, в эти выходные меня дома не будет.
Щелчок задвижки в ванной комнате, шум воды, громкий визг — слишком холодную включила…
Почти минуту ее сестра, не двигаясь, застывшим взглядом смотрела на свое отражение в зеркале. Потом медленно развернулась, прошла в комнату, включила телевизор. Городское телевидение передавало последние криминальные сводки:
«…Вчера в районе улицы Петропавловской был обнаружен труп мужчины без признаков насильственной смерти. На вид — около тридцати лет, волосы темные, нос прямой с горбинкой…»
Она судорожно схватила пульт, переключила на другую программу, упала в глубокое мягкое кресло. До белизны прикусив губу, она вцепилась ногтями в велюровую обивку.
Опять. Опять. Опять. Опять.
Ленка плескалась под душем. Что-то напевала. Из ванной, смешиваясь с запахом сирени, распространялся по квартире аромат лаванды.
Холод. Темнота. Небо усыпано звездами, но от этого не становится светлее. Заснеженная равнина простирается до самого горизонта. Он совершенно один. Вокруг — абсолютная тишина. Даже снег не хрустит под ногами, как будто он ступает по воздуху, в нескольких миллиметрах над землей.
Темнота и холод царят над миром. Чтобы выжить, нужно найти белую кровь. Он не знает, что это такое. Не знает, где ее искать. Ему кажется, что она должна быть глубоко под снегом — кровь насквозь промерзшей земли, ее сок, ее жизненная сила.
Непонятно откуда вдруг прорывается тонкий пронзительный звук, похожий на комариный писк. Постепенно он переходит в тоскливый заунывный вой. На горизонте появляется ярко-оранжевый огонек. Костер. Нужно бежать изо всех сил, пока он не погас, пока языки пламени не опали, не потеряли свою силу, не сплющились между двумя ледяными пластами засыпанной снегом землей и усыпанным звездами небом.
Пламя все ближе, все ярче, и вдруг…
…Это не костер, это клубок оранжевых змей, пожирающих друг друга, рвущихся к небу, вгрызающихся в снег… Ледяная корка подается, становится все тоньше, вот-вот из-под нее выплеснется сок земли, ее жизненная сила, белая кровь… Вот-вот…
Нет! Из-под снега вырывается столб света. Устремляется ввысь. Разноцветные сполохи. Неимоверной красоты северное сияние. И — посреди этого мертвого великолепия, в ядовитых испарениях ледяных кристаллов, осыпанная звездами, как конфетти, — смеющаяся рыжеволосая девушка в белом
