Отчего лежит на вас тьма? Сколько света было и ничего не сбереглось! Горько нам, пока вам худо! Куда вы ушли от нас? Зачем вы нас оставили? Что сохранилось от вас? Только память, только образ ваш чудесный, заключенный в наших душах!
О Москва! Ты – симфония, торжественная и величественная. Ты звучишь над землею смолистых боров и русых рек, простершихся меж лесными полянами в томительном ожидании суженого. Ты – море силы. Ты – каменная чаша, наполненная цветением!
Ты не умерла!
Ты вернешься!
Мы вернем тебя.
Сколько лет я не плакал? Страшно бывало, больно бывало, горько бывало, моя жизнь – не сахар, чего только не происходило в ней. Но я всё терпел. Сердце моё огрубело. А теперь смотрю в скудном сиянии казенного светильника на старые мраморные колонны, и что мне до них? что? а слезы катятся, и в горле стоит ком.
Да будь оно проклято, холодное злое грядущее, которое покушается отобрать наш свет и нашу любовь! Пусть споткнется о нас и сломает свои железные ноги.
– Гаси и разбирай. Пора валить отсюда.
Господи, благослови! Дай нам вернуться целыми и невредимыми.
Глава 11
О чистоте чувств
Полтора километра мы прошли без приключений. Чуть ли не самые безопасные полтора километра нынешнего рейда.
А потом на нашем пути стали встречаться кости. Много костей. И хоть бы одна из них не относилась к человеческой анатомии! И хоть бы одна была обглодана давно – месяцы назад! Но нет, все – свеженькие, и пятна крови рядом ними тоже еще не потеряли своей яркости.
Потом нам стали попадаться вещи, заставившие меня опять перевести группу на «самый малый вперед».
Во-первых, целенький немецкий пистолет-пулемет МР5, а он стоит немалых денег. Во-вторых, целенькая снайперская винтовка Драгунова, которая стоит еще больших денег. В-третьих, бинокль. Вполне приличный белорусский бинокль, я его взял себе, не побрезговал. И, наконец, походная переносная аптечка, подцепленная к старому армейскому кожаному ремню с пряжкой. В условиях Зоны – вещь просто золотая.
Если кто еще не понял, ребята: здесь обитало нечто до того опасное, что даже мародеры боялись сюда соваться за своей законной добычей.
Они должны были, они просто обязаны были облазить метротуннели на километр-полтора от своей базы. А база у них рядышком с «Проспектом Вернадского». И?
И ничего.
Вот оно впереди – место, где непроглядный мрак туннеля становится чуть менее густым. Сверху до платформы добираются скудные порции отраженного света. Еще метров сто, а может, меньше, и мы доберемся до станции «Проспект Вернадского».
Парни, кто-нибудь из вас слышал такой поганый звук, когда рядом железкой с силой проводят по стеклу? А стекляшкой по железу? А когда сосед сверху с утра пораньше заводил электродрель прямо над твоей головой? Словом, что-нибудь щедро причиняющее радость, жизнеутверждающее обухом по башке?
Вот я – слышал. Через пятнадцать шагов после аптечки услышал. И вся моя группа вместе со мной.
Ржавый, долгий, электродрелью по стеклу скрип. Кто? Аномалия? Звуковая? Не понимаю…
Впереди слева, там, где располагаются всякие служебные и хозяйственные помещения, не знаю уж какие, в стене открылась дверь. Из-за двери вырвался сноп света, и я рефлекторно заслонился ладонью – глазам же будет больно! Но глазам не было больно, нет, ощущение совсем другое: мне стало легко и приятно. На металлическом помосте, окруженном низенькими перильцами из труб, в ярком свете стояла девочка. Надо же, и здесь кто-то оборудовал электрический генератор…
Свет лился на нее, словно водопад, направленный по горизонтали, и девочка выглядела в нем настоящей маленькой красавицей. Истинная принцесса! Такая тоненькая, изящная, глазастая, ручки и ножки как у фарфоровой балерины. Коротенькое платьице, заколка в виде бабочки. Ужасно милая, само совершенство. Как ее можно не любить? Мы любим ее. Я, я люблю ее!
Да какого беса я ее люблю? Вот Катьку я люблю – это да. А ты кто такая? Умилился, надо же.
Но ведь она – чудо, живое чудо! Ей надо помогать, ее надо беречь, холить и лелеять…
Мнэ? Лелеять? Вот будет своя, тогда и буду лелеять.
Вдруг мимо меня проходит Толстый. Роняет автомат, тянет руки к нашей красавице. И как ему не восхищаться ею?! Она улыбнулась, о, она спрыгивает на пути! Осторожно, не сломай свой чудесные тонкие ножки о рельсы! Осторожно!
Я даже делаю пару судорожных шагов вперед – помочь ей, а вдруг упадет!
И сам себя останавливаю: обуел? Группа где твоя? Где кто?
А мимо проносится Нина с килотонной счастья на лице. Бежит. Падает на колени и начинает петь «Ночь прошла…» – песню из фильма «Отроки во
