действуют. Совсем. Законы — там, за Периметром.
Кажется мне, капитан уже начал успокаиваться. Ну, точно. По-иному заговорил:
— Хорошо. Меня предупреждали о… некоторых особенностях Зоны, когда отправляли сюда. Хорошо. Как профессионал скажу: такие обстоятельства специально никто не придумает.
— А значит? — Озёрский хотел чего-то более ясного.
— А значит, Караваев скорее всего не врет.
Гетьманов перестал смеяться. Пошлёпал себя по щекам, потряс головой, щелкнул себя по носу, опять потряс головой. Затем пробормотал:
— За двое суток три часа — это никакой не сон. Это полная ерунда…
Пристально посмотрев на меня, он с неожиданной твердостью объявил:
— А теперь, коллеги, момент истины. Ты знаешь французский язык, Тим?
Вот не люблю, когда мне сразу начинают тыкать. Мы с ним вроде знакомы всего полчаса, в папаши он мне по возрасту не годится, ему всего-то лет тридцать, а туда же.
Ну ладно, на ты, так на ты. Только взаимно.
— Знаешь, Гетьманов, никогда не изучал.
А ему по фиг. Мимо ушей пропустил. Может, не в армейских нравах тут дело. Может, он по жизни простой, как австралийские аборигены на вкус, если жрать их без соли. В общем, на меня Гетьманов — ноль внимания, а всем остальным заявляет:
— Придется мне лететь. Вот подарочек-то… Всё, иду собираться.
— Одну минуту, Павел Готлибович. Вы ведь у нас заведуете кадровыми делами…
Он скривился и ответил Озёрскому резко:
— Могли бы и сами, Геннадий Владимирович.
Озёрский пропустил мимо ушей. Тогда Гетьманов вынул из стола папку с какими-то бланками, вынул бумажку и протянул мне вместе с ручкой.
— Официально мы можем отправить за Периметр только нашего сотрудника. Понятно?
Киваю.
— Мы обещали доставить тебя за Периметр, и мы обещание сдержим…
Почему у меня при этих его словах возникло предчувствие подвоха?
Киваю. Зашибись, готов хоть прямо сейчас.
Гетьманов:
— Распишитесь вот здесь и вот здесь. Это стандартный контракт проводника по Зоне Отчуждения.
Расписался там и там. Как у него быстро: то он на «ты», а то вдруг раз — и на «вы».
Что-то уж слишком резво белохалатник убрал мой контракт.
— А теперь сообщаю вам, Тимофей Дмитриевич, что вы приняты администрацией Международного научно-исследовательского центра на работу сроком на месяц. После истечения срока контракта вам на карточку будет перечислена соответствующая сумма — по Единой тарифной сетке, действующей в Зоне Отчуждения. В течение этого времени вы обязаны выполнять все распоряжения администрации МНИЦ.
Я только одно слово не понял. При чем тут месяц? Они же… меня… обещали…
— Месяц?
— Учитывая ваши заслуги перед администрацией МНИЦ, мы готовы доставить вас в областной центр Брянск, не нарушая обговоренные сроки…
Вот и правильно! Давайте, мужики, без обмана.
— …однако до прибытия транспортного средства администрация МНИЦ имеет право требовать от вас исполнения служебных обязанностей.
Фигасе.
— Проводник? Я? Да это же была формальность… Я ведь Зоны не знаю… Зачем вы… так…
На секунду меня оторопь взяла, ребята. Что он мне говорит? Что за ерунда?
А Гетьманов как взял административный тон, так и наяривает, аж весла гнутся:
— В соответствии со статьей контракта за номером 4, параграф 3, пункт «а», вольнонаемному проводнику в случае столкновения с враждебной группой или мутагенной фауной на территории Зоны Отчуждения вменяется в обязанность охрана имущества и личного состава поисковой партии МНИЦ.
Это он сказал ровно, как автомат. А потом добавил человеческим голосом, но жестковато, на басах:
— Нам нужен твой ствол, сталкер. На сутки, не больше. И у нас есть право потребовать от тебя кое-каких услуг.
— Вам нужен стрелок?
Капитан ответил вместо Гетьманова:
