— Там бандюки.
— Тогда лучше всего идти к Соснодубу. Это чуть севернее Электростанции, знаешь?
Киваю. Там разберемся по карте в ПДА. Этот сукин сын, этот гребаный сержантишка, почему-то стал для меня невероятно ценен и важен, стоило мне только вытащить его у старухи с косой из-под носа!
— Соснодуб — причудливое дерево с несколькими стволами. Ну или группа деревьев, сросшихся вершинами, не важно. И там, на самом верху…
— Он не успеет.
Шпиндель сказал это скрипучим металлическим голосом.
— Я, может быть, провожу его…
— Вы оба не успеете, это ж ясно, как два пальца в гравиконцентрат!
— Ну… если постарается… поторопится… при некотором везении.
Вольный торговец зло щерится:
— Да не морочь ты парню голову, Пророк! При некотором везении… Ну конечно! Если по дороге псы яйца не отгрызут — а там стая, больше которой я по жизни нигде не видел… Если он в «холодец» не вляпается, а у Соснодуба этой дряни — экскаватором не вычерпать! Да я вообще…
Пророк поднялся с корточек и залепил Шпинделю звонкую оплеуху.
— Закрой рот. Понимал бы что.
Вольный торговец схватился за «калаш». Отскочил на пару шагов, направил ствол в живот Пророку… Тот остался невозмутим. И всем видом транслировал простую мысль: мой моральный авторитет, мол, делает меня неуязвимым!
— Ты хочешь что-то ему продать, юный барыга, — без тени страха произносит Пророк. — Ты хочешь, чтобы он заплатил за жизнь другого человека… Так скажи это попросту, без выкрутасов.
Шпиндель вешает автомат на плечо стволом книзу. Прищурившись, поглаживает себе ладонью губы, подбородок…
— Не томи, — говорю. — Сколько и за что.
Наконец, он решается.
Лыбится, поглядывает то и дело куда-то в сторону, прямо на меня не смотрит. Дребезжит, сучонок:
— Может быть, у меня и есть кое-что кое-где. Но за всякую вещичку тут приходится платить. И я отдал дорогонько. Поэтому хочешь, рискуй, давай. Ломись на Соснодуб, может, вернешься. А хочешь, поделись щедро каким-нибудь артефактиком, или что там у тебя имеется. И всё получишь на месте… в лучшем виде. Может быть. Если убедишь меня, конечно. А ты меня убедишь, ведь тебе дорога жизнь этого паренька. Вот он как кровью исходит, бедняга. Смотреть на него не могу, душе больно делается… А что прикажешь? В Зоне всё дорого, всему своя цена. Такие тут законы, военсталкер Тим. Я, может, за эту вещицу жизнью рисковал…
Пророк медленно, веско говорит:
— Побереги жвала.
Тогда Шпиндель отходит еще на пару шагов и отвечает просто, ясно, твердо:
— Есть «ломоть мяса». Свежий. Что дашь?
А что у меня есть? Автомат ему отдать? Без автомата мне хана. Но дать-то больше нечего.
— Могу отдать «калаш».
Смеется.
— Твоей жестяной пукалке грош цена в базарный день…
— Антидот от радиации есть. Антидот от укуса псевдоплоти. Фляга с коньяком. Костюм могу отдать… Просто бабки есть… Рублями и уями…
— Всё это мелочёвка. А бабла сколько имеется?
Ну, у меня было две тысячи плюс то, что мне в Бункере за мутабой выдали. Сказал ему. Да пускай подавится, гнида! Вот бабуля с детства учила меня правильным вещам. А дед что говорил? Дед рявкал на бабулю и стихи мне читал какие-то очень старые:
— Издеваешься? Не тот порядок цен. Реальненько.
Пророк подает голос:
— Не настолько уж и не тот. Если собрать всё в кучу, то, пожалуй…
