неведения. Это было безрассудством, но…
— Именем Повелителя клянемся, — повторил Джет, — да благословен во веки веков Тот, кто послал мне тебя. Теперь слушай. Ничего трудного здесь нет. Давай попробуем вместе…
Клятва была исполнена в точности. Джеттар заставил Ниа-на-Марха подняться повыше, а затем нырнул под него, перевернулся брюхом кверху и, сложив крылья, вцепился задними лапами в плечи врага, а передними — в ушные скважины. Идея маневра принадлежала Тару. Исполнение захвата и мелкие, но существенные добавления, вроде того, что начать следует с подъема, — Джету. На счастье Джеттара, падение заняло больше времени, чем отделение головы от туловища.
То, что было Ниа-на-Мархом, рухнуло на песок. Вот подивятся людишки, когда найдут останки дракона без каких-либо признаков вместилища разума… Джеттар с трофеем в лапах повторил переворот, набирая высоту и принимая подобающее положение в воздухе. Ветер сдувал с чешуи капли крови.
Воистину мудр Повелитель, сказавший в начале времен: "Одна голова — хорошо, а две — лучше".
Джеттар не стал возвращаться в свое урочище, а уснул там, где кончился бой, на бывшей земле Ниа-на-Марха. Облететь ее всю и назвать своей он не успел, а наутро его опередили.
— Это — та… ну, та… — Тар внезапно запутался в собственном языке.
— Нет, мы дрались из-за другой, — ответил Джет. — Эту прежде не видел.
Сколь бы велика и сильна ни была драконна, ее всегда можно отличить даже издали. Тело стройнее и голова меньше, крылья шире и так тонки, что сквозят на солнце, а хвост длиннее.
— Новая соседка, — Джет облизнулся.
— Она похожа на небесную реку. Как жемчужная река, что поднялась в небо и отразила его всей своей ширью и глубью…
— Что?! — Синие глаза Джета поднялись выше лба, уподобив его речному ящеру крокодилу. Восторг Младшего преломился в нем диким хохотом, когда несуразные слова достигли его слуха. Небесная река — ну и дела, клянусь Единым! О реках и драконнах Тар знал из песен, но никогда не видал реки шире собственной лапы. А драконну и вовсе видел впервые.
— Я хотел сказать… что цвет ее чешуи… ну, красив.
— Красив, — согласился Джет. Он уже понял, в какую ловушку заведет его неискушенность Младшего, понял и то, что едва ли сможет противостоять. Сердце Джеттара билось все сильней, и каждый удар впускал в жилы новую порцию сладкой отравы. — А каков ее хвост? Не толст и не тонок — хорошо, верно, перевивать с таким хвостом свой.
— Перевивать?.. — Эта дерзкая мысль поразила Тара в самую душу. А Джет понял, что утрачивает власть над телом. Со всей очевидностью оно более не подчинялось ни одной из голов. Впрочем, кто посмеет сказать, что в кои-то веки отказаться от власти не приятно?!
А что потом, после… Что бы ни было — не так уж велика плата за счастье последних дней и за победу над Ниа-на-Мархом. В конечном итоге, ведь нельзя приобрести опыт иначе, нежели приобретая его…
— Этого не может быть! — вскричал Тар. — Ты смеешься надо мной!
— Нам не до смеха, — тихо сказал Джет, катая лапой яйцо. Кожура была мягкой, перламутровый шар переваливался по монетам без звука. Всего яиц было три. — Так заведено. Половину кладки она оставила нам, половину отложит в своем логове. Если только не обманула и не решила оказаться свободной в ущерб нам… Но если обманула, ей же будет хуже. А нам должно теперь присматривать за этими.
— Но почему?! Зачем Единый все так нелепо устроил?
— Что именно?
— Ну как же — чтобы мы выводились из яиц, как люди и змеи?
— Если тебя это утешит, могу сказать, что люди выращивают детенышей в собственном чреве. — Джет глянул на искривившийся рот Тара и безжалостно добавил: — А как они появляются на свет, лучше совсем не знать.
Тар некоторое время молчал, видимо, нечто ужасное и мерзкое предстало его внутреннему взору. Потом снова начал:
— Но за что? За что Он нас так?
— Вот это более верный вопрос. Есть Песня Проклятия. В ней говорится, что Повелитель Драконов в начале времен был совершеннее всех, и Младшие выходили из его тела, как другие драконы, в точности подобные ему. Но совершенство Старшего навлекло на него зависть Ночи. А иные поют, что возгордился один из Младших и обратил свое пламя на Повелителя. И пало колдовство: Повелитель породил первую драконну. С тех пор Младшие не обретают собственных тел, и наш род давно бы перевелся, если бы не яйца. Трижды проклят будет и навеки исчезнет тот, кто оставит яйцо и потомство своей заботой. Но смешение черт дракона и драконны всякий раз нарушает предвечную гармонию, оттого дети бывают хуже родителей, как сами родители — хуже прародителей.
