Мартой по Прадо, пока они сидели в кофейне, за ним наблюдал десяток внимательных глаз.
Обиды он не испытывал, однако неприятный осадок остался. Но спустя полчаса ничего это уже не имело никакого значения, потому что Фидель и Марта снова были вместе. Как и вчера, в первый день их знакомства, когда они вдруг бросились в объятия друг друга. Как и накануне, она ушла от любимого лишь под утро, когда закончился комендантский час.
И Фидель, часто вспоминая их первую ночь, так и не мог вспомнить, кто же из них сделал первый шаг к близости. В памяти запечатлелись лишь несколько ярких, как огненная вспышка шаровой молнии над заливом, которую Фидель видел, когда ему было одиннадцать лет, мгновений, похожих на сказочный, волшебный сон.
…Марта, легко освободившись от одежды, жадно целует его сухие губы, исступленно касаясь его языка своим, острым и твердым, как осиное жало. Но если жало осы причиняет жгучую боль, то язычок Марты доставляет неземное блаженство. И Фидель, тяжело и отрывисто дыша, едва успевает отвечать на ее настойчивые поцелуи…
…Девушка, похожая на стремительную пантеру, гибкую и сильную, извивается, как змея, меняющая кожу, в его объятиях, не зная усталости, и не позволяя устать Фиделю…
…и вот их тела слились воедино, и кружатся в хороводе среди разноцветных звезд, и, кажется: еще немного — и ты поймешь не только сокровенный замысел Творца Миров, но и сам станешь этим Творцом, и тебе по силам будет создать новую Вселенную…
Фиделю шел восемнадцатый год, и он не был новичком в постельных утехах. Его первыми женщинами стали сверстницы, жившие по соседству. Рано созревшие под знойными лучами тропического солнца, они жаждали вкусить запретный плод еще в раннем отрочестве. С одной из таких смуглянок Фидель и потерял невинность в неполные четырнадцать лет. Кажется, ее звали Карменсита. А может быть, Аделина. Или Роза-Мария… разве их всех упомнишь! Но его первая женщина, несмотря на юность, прекрасно разбиралась в премудростях секса не только теоретически, а хорошо знала, что нужно делать, чтобы мужчина получил удовольствие. Особенно если новичок еще совсем ничего не умеет…
Еще помнил Фидель, что была она пышнотелой и полногрудой, и ее матово-смуглая кожа пылала жаром под его неуверенными прикосновениями.
Впрочем, Фидель оказался способным учеником, он все схватывал буквально на лету. Да и природа наделила парня не только высоким ростом, но и смазливой мордашкой, поэтому от девчонок отбоя не было, они так и липли к нему. Фиделю нравилось ловить томные девичьи взгляды, нравилось чувствовать себя первым парнем в Бирано — маленьком городишке в провинции Ориенте, на востоке острова, где он жил вместе с отцом в семейном поместье. Отец, будучи ревностным католиком, крайне отрицательно относился к амурным похождениям своего отпрыска и не раз устраивал ему выволочки, призывая на непутевую голову сына все небесные и земные кары. Фидель же, как водится, молча выслушивал родительские наставления, всем своим удрученным видом стараясь показать, что он немедленно станет на путь исправления. Но как только отец заканчивал читать нотации, Фидель убегал на свидание с очередной подружкой.
Кончилось тем, что отцу все это надоело, и он велел сыну немедленно собирать вещи и отправляться в Гавану — набираться ума-разума в закрытом католическом коллехио — так по-испански назывался колледж — для мальчиков.
Спорить с отцом порой было совсем не безопасно — в его жилах текла кровь горячих испанских идальго, так что если старший Кастро что-то решил, то так оно и должно быть, пусть даже мир перевернется, а день и ночь поменяются местами. Отец решил, что в Гаване Фидель глубже поймет смысл Священного Писания и станет жить по Заповедям Господним, одна из которых гласит: «Не прелюбодействуй!»
Однако отец так и не понял, что, отправив непутевого сына в Гавану, он тем самым отнюдь не наказал Фиделя, а наоборот — оказал ему неоценимую услугу, за которую тот обещал благодарить драгоценного родителя по гроб жизни. Ведь Бирано — городок небольшой, можно сказать, большая деревня, где жители либо знакомы друг с другом, либо являются близкими родственниками. А Гавана — столица, огромный мир, который и за год не постигнешь. А сколько по улицам и набережным Гаваны ходит красивых девушек! А сколько там тихих, укромных местечек, где можно уединиться с горячей, готовой на всё, чикитой…
Так что Фиделя ничуть не угнетало то обстоятельство, что он учился в католическом коллехио. И хотя порядки в этом учебном заведении излишней либеральностью не отличались, весьма напоминая казарменные, однако свободного времени у Фиделя оставалось много. И на чтение книг, которые с большой натяжкой можно было назвать богословскими трудами, и на веселые пирушки с новыми друзьями. А два раза б неделю, в субботу и воскресенье, учащихся и вовсе отпускали за монастырские стены, и Фидель тогда пускался во все тяжкие, умудряясь за вечер осчастливить своим вниманием не одну девицу.
Но когда в жизнь Фиделя вошла Марта, он понял, что был глупым мальчишкой, который лишь по малолетству считал себя крутым мачо. Марте было уже за тридцать, она была опытной женщиной, умелой любовницей, и, кроме того, умным, интересным собеседником. В ее жарких объятиях Фидель впервые почувствовал себя настоящим мужчиной, а долгие разговоры о жизни, которые они вели и до, и после, а порой и вместо «этого», помогали восемнадцатилетнему парню понять и себя, и окружающий мир. Только общаясь с Мартой, Фидель понял, что женщина — это не только бездушная машина для удовлетворения мужских желаний, но и личность со своим внутренним миром.
Фиделю уже не хотелось неумелого и однообразного «пиха» с рано созревшими «doncellas» — малолетними девицами, которые умеют только слюняво
