Сеня выбрал момент, когда на коротком участке, зажатом между двумя крутыми поворотами, не оказалось ни одной машины, снизился, сел и как ни в чем не бывало покатил к Ялте. При этом он очень ловко поднырнул под троллейбусные провода, царапнув днищем о макушки кипарисов. Гурзуф и Медведь- гора уже лежали позади, вскоре проехали ботанический сад и Массандру с ее новыми многоэтажками. Впереди раскинулась Ялта — шумная многоцветная Мекка курортников-толстосумов. О здешней дороговизне ходили легенды, но Ольша не смущалась: хирурги-разведчики явно не испытывали недостатка в средствах. Так что, глядишь, еще и удастся кутнуть на халяву.
Город встретил их пестрыми нарядами тысяч отдыхающих, скупо разбавленных деловитыми аборигенами. Сеня уверенно обогнул автовокзал и повел машину по Киевской, словно бывал здесь сотни раз. Енот лениво пялился в окно.
— Да-а-а… — протянул он многозначительно.
Перед площадью Сеня свернул направо и проскочил бывшую улицу Маркса, ныне Платановую, потом вырулил на Садовую, проехал под канаткой, мимо собора Александра Невского, и почти сразу снова свернул направо, на улицу Манагарова. «Оксо» шел в гору легко, без надрыва.
Они остановились у серой девятиэтажки времен горбачевской перестройки. Рядом возвышалась еще одна. Дорога, извиваясь, уходила вверх, взбираясь по склону горы. На следующем «витке» она проходила уже на уровне четвертого этажа. У единственного подъезда стояла пара «жигулей» и одна иномарка. Ольше показалось, что она тоже гианская (надо же, запомнила!). Чувствовался некий единый стиль, неповторимый и своеобразный — и в «Северном ветре», и в машине Артура, ныне разбитой, и в «Оксо», и в этой, цветом походившей на перезрелый лимон.
— Ага, Хасан уже тут, — с удовлетворением заметил Сеня. — Прекрасно.
Ольша вышла и сладко потянулась, — тело жаждало движения. Захлопнула дверцу с видимым сожалением и погладила «Оксо» по выпуклой крыше. Идеально ровная поверхность приятно холодила руку.
— Да, замечательные у вас тачки! И что радует, при случае легко помещаются в чемодан. По нескольку штук.
Сеня серьезно кивнул:
— Мне тоже нравятся. У вас, увы, эмбриомеханика еще только зарождается как наука. Полагаю, вы быстро нас обставите, если только не передеретесь к тому времени.
Вошли в подъезд.
— Какая квартира? — спросил Енот деловито.
— Шестнадцатая. Это на четвертом.
Гудящий и скрежещущий лифт вознес их на нужный этаж. Квартира была трехкомнатная.
Их встретил высокий голубоглазый блондин — вылитый швед в представлении среднего обывателя. Первый из ЭТИХ, увиденный без очков с самого начала.
— До нэзи…
Он осекся, увидев Ольшу, и заговорил по-русски:
— Добрый день.
Сеня и Енот обменялись с ним хитрым, с зацепом, рукопожатием, Паха сдержанно кивнул и сразу ушел в комнату. В щель Ольша углядела валяющегося на диване Хасана.
«Швед» с ходу принялся докладывать, не дожидаясь пока Сеня начнет его теребить.
— Клиент осел в гостинице «Ореанда», это недалеко, на набережной. Прибыл в девять утра.
— Чем занимался?
— Сидел в кабаке и клеился ко всем девицам напропалую. Не без успеха, должен заметить.
«Конечно, с такими бабками… Шампанского извел, поди, не один ящик…» — подумала Ольша. Впрочем, одних только денег лично ей всегда было мало. Даже под шампанское.
Сеня вздохнул.
— Как здесь вообще?
«Швед» улыбнулся:
— Как у нас на Саните. Но в целом спокойно.
Паха с Хасаном тем временем спустились за вещами. Сеня представил голубоглазого:
— Ольша, это наш человек, зовут Римас. О тебе он все знает.
«Так уж и все», — фыркнула про себя Ольша.
«Швед», косивший под прибалта, с достоинством кивнул.
— Вот твоя комната, — продолжал Сеня, распахивая одну из дверей. — Напоминаю: если что-нибудь понадобится, тут же говори.
Паха, неслышно возникший за спинами, поставил ее сумку у кровати и вышел.
Комната Ольше понравилась. Небольшая, уютная, вся завешенная коврами, толстыми, как пуховое одеяло. Обширная, на вид весьма
