— Первый раз… Как это получилось у тебя в первый раз? Кому ты тогда помог?
— Герде, — ответил Кай. — В первый раз я всего лишь отдал долг. А потом… В общем, Герде тоже требовалась операция.
— Долг? Деньги?
Кай окинул рефери оценивающим взглядом.
С чего он обязан перед кем-то исповедоваться? Впрочем, почему бы и нет? А то, вон человек мучается, частные расследования проводит.
— Нет, нечто другое, — пояснил он. — Она меня фактически спасла, и я чувствовал себя перед ней в долгу. С этого все и началось.
— Звучит как сказка, — сообщил рефери. — В наш безжалостный, меркантильный, эгоистичный век. С другой стороны, я теперь знаю, почему она тебя забирает каждый раз после того, как ты сдашь прану. Теперь вновь наступила ее очередь отдавать долг. Она бережет тебя от помойки, она ухаживает за тобой и спасает тебя от глупостей до тех пор, пока ты не придешь в себя.
— Верно, — подтвердил Кай. — Ну, ты узнал, что хотел? С тебя довольно?
— Не совсем.
— Что еще?
— Если у тебя так много праны, если она постоянно восстанавливается, то зачем тебе все эти игры? Почему ты сам не станешь богатым? Думаю, ума и целеустремленности, упрямства, в конце концов, у тебя для подобного должно хватить, с избытком.
Кай улыбнулся:
— Ты ошибаешься. Дело не только в пране. Знаешь анекдот о полковнике и его сыне? «Папа, я стану полковником?». «Конечно, ты же мой сын». «А генералом?». «Нет, генералом ты не станешь, у генерала свой сын». Так же и тут. К пране надо добавить еще связи и большие деньги. Вот тогда она сработает, а без них…
— Ты пессимист.
— Нет, реалист. Другие, приходящие сдавать прану, это тоже понимают.
— И все-таки…
— Да, есть шансы, небольшие, но есть. Прорваться, проломиться по головам. Знаешь, сколько таких девочек, как Гвендолен, по дороге придется растоптать? Тысячи! А если больше? Я не имею в виду — физически растоптать, физически покалечить. Но какая разница, покалечишь ты ребенка или просто оставишь его отца без работы? И в том, и в другом случае ребенок останется без будущего. Нет, эти игры не для меня.
— Тогда в них сыграет кто-то другой, используя полученную от тебя прану.
— Возможно. А может, она пойдет и на доброе дело. Бывает, донорскую кровь используют для того чтобы спасти от смерти какого-нибудь маньяка, но ни один донор на этом основании не чувствует угрызений совести.
— Ты, сам, не пытался сыграть? — хитро прищурившись, спросил рефери.
— Я этим занимался, — признался Кай. — И очень даже хорошо у меня получалось ходить по головам, пинать лежачих, проламывать чужими лбами мешающие мне стены.
— Что случилось?
— Герда. Она меня вытащила. Сумела показать мир с другой стороны, фактически меня спасла. Первая, не ожидая ничего взамен.
— Вот как, — сказал рефери.
— С этого все и началось. Ну, теперь ты все выяснил?
— Да.
— В таком случае…
Кай встал.
— Подожди, — сказал рефери. — В общем, верится мне в твой рассказ с трудом, но если допустить, что ты не врешь…
— И тогда?
Рефери встал из-за стола, прошел по кабинету несколько шагов, словно уходя от Кая, а потом вдруг резко к нему повернулся и сказал:
— В общем, я тебя обманул. Им, тем, кто наверху, не все равно. Они решили поставить в этой истории точку.
Помрачнев, Кай спросил:
— Каким образом? Меня убьют?
— Для начала они приказали усовершенствовать систему высасывания праны, — сообщил рефери. — В этот раз тебя выдоят досуха.
— Не получится, — слегка улыбнулся Кай.
— Ее уже опробовали. Эффект бешеный. Именно поэтому тебе в виде компенсации сегодня заплатили больше денег.
— И ты ставишь меня сейчас об этом в известность, желая застраховаться от моего заявления стражам порядка, будто меня обманули, взяли праны сверх положенного?
— Конечно, — не моргнув глазом, подтвердил рефери. — Меня обязали тебе об этом сообщить. А вот о следующем я мог бы и не говорить, но скажу.
