– Очень красиво, особенно среди этих цветов, – честно сказала она.
– Да, – сказал Паркхилл и вздохнул. – Я часто хожу сюда, смотрю. Раньше я думал, что когда-нибудь встану за руль и помчу мою Эльму по пустыне. И она будет улыбаться мне. Но не сложилось. И теперь я думаю, что мой корабль был мудрее меня. «Ты уже нашел свой причал, Сэм, – вот что он хотел сказать мне. – Хватит нестись сквозь пустоту».
Он любовно погладил бронзовую завитушку на боку корабля.
– Если вы коснетесь руля, вы услышите его мысли так же, как слышу их я, – сказал Сэм решительно. – Забирайтесь!
Лилиан не стала с ним спорить. Корабль ей действительно понравился. Сэм соединил руки, сделав небольшую ступеньку, какую делают, когда хотят помочь всаднику взобраться в седло. Лилиан оперлась на нее носком своего сафьянового сапожка и перелетела через высокий борт. Сэм не последовал за ней – его корабль был еще меньше, чем Карл, принадлежавший Клерфэ, а Паркхилл был грузным человеком. Вдвоем им было бы тесно на крохотной палубе. «Как же он собирался катать здесь жену?» – подумала Лилиан. Очевидно, в молодости Паркхилл был намного стройнее.
Она подошла к штурвалу, белеющему в свете двух лун, и осторожно коснулась его рукой. За время управления Карлом Лилиан успела ощутить его характер – спокойный и покладистый. Но характер этого корабля оказался совсем иным.
На Лилиан обрушилась боль и ужас.
…Лицо Сэма, гротескно искаженное бессильной яростью, черно-белый шахматный городок марсиан, грохот выстрелов, и город рассыпается водопадом старинного стекла и осколков кварца. Сэм хохочет, словно демон, стреляет снова. Последняя изящная башенка вспыхивает, как бенгальская свеча, и взрывается фонтаном голубых черепков…
…На корме, близ руля, сидит молодая женщина. Кисти ее рук тонки, куда им до огромных лапищ Сэма, глаза яркие и большие, как луны, светлые, спокойные. Ветер колышет ее свободные одежды, и сама она дрожит, меняет свои очертания, как отражение на воде. Складки шелка, как струи голубого дождя, падают вдоль ее хрупкого тела. И снова – Сэм, отвратительный и ужасный, его трясет от страха и злобы, и в руках его черный пистолет. Снова раздается грохот, и прекрасная марсианка тает в пламени, как сосулька, а ледяные осколки уносит ветром…
– Вы чувствуете? – как с другой планеты, донесся до Лилиан голос Паркхилла.
– Да, – сказала она. – Да, чувствую.
Ей невыразимо, до боли, захотелось спасти этот прекрасный корабль, угнать его у этого жестокого и сального чудовища. Но было, наверное, уже поздно. Его бездумная алчность, страх и ненависть уже разрушили что-то в сердце и мышцах древнего корабля, ветер наполнял паруса которого еще тогда, когда первый предок Паркхилла еще не проломил дубиной череп своего противника.
Лилиан крепко стиснула штурвал.
Клерфэ услышал за спиной слишком хорошо знакомый скрип. С таким бритвенно-острый нос корабля рассекает песок безводного моря. Он обернулся через плечо. Дальнобойщик, ковырявшийся в моторе своего огромного грузовика, тоже обернулся – и выронил ключ. Дверь в кабину другого грузовика распахнулась. Из нее появилась всклокоченная женская голова, голое плечо и обвязанная оранжевым платком голова водителя.
Корабль Сэма Паркхилла медленно и величаво выехал из-за угла закусочной. Его вела марсианка – хрупкая, с развевающимися волосами, в отороченном мехом полушубке. Корабль проплыл мимо грузовиков, мимо водителей и проституток, и начал выворачивать на шоссе.
У входа в закусочную появился Сэм Паркхилл. Глаза у него были круглые, рот открыт, но он молчал. И прекрасное наваждение исчезло. Корабль замер. Бессильно опали голубые паруса.
Марсианка отошла от руля, перегнулась через борт.
– Простите меня, – сказала она, и голос ее, нежный и звонкий, расколол тишину. – Я сама не знаю, как это у меня получилось. Я сейчас поставлю его на место.
Клерфэ покосился на Сэма. Лицо Паркхилла блестело от слез. Он потряс головой и промычал что-то невнятное. Лилиан потянулась к штурвалу.
– Постойте, – наконец смог выговорить Сэм.
Теперь на него смотрели все. Дальнобойщики, пьяная проститутка, его любимый гонщик и хрупкая девушка в слишком теплом для конца весны полушубке.
– Не надо, – произнес Паркхилл. – Такая, значит, судьба. Значит, вас он ждал. Я то нашел свой причал, а у вас еще всё впереди. Езжайте.
Лилиан улыбнулась.
– Спасибо, – сказала девушка. – Только это – она. И она говорит, что ее зовут Эльма.
Теперь слезы стекали по лицу Сэма, как дождь по лобовому стеклу машины. Он махнул рукой.
– Тогда мы поедем, – сказал Клерфэ.
Он сел в свой корабль. Два древних корабля, прекрасных, словно призраки, выехали на шоссе под взглядами высыпавших на крылечко людей. Скоро их голубые паруса растаяли в темноте. Дальнобойщик хлопнул по крутому бедру свою случайную подругу. Женщина глубоко вздохнула, словно просыпаясь.
Дверь кабины закрылась.
